Сейчас, кажется, эту позицию начали понимать и уважать. Хочется надеяться, что так будет и дальше, особенно в период выборов, которые грядут в этом году. Для церковной Полноты, в которой есть очень разные люди, крайне нежелательно, чтобы её пытались, что называется, вывернуть на дорогу той или иной политической партии, потому что любая попытка политически ангажировать Церковь будет для нее означать скрытую - осознанную или неосознанную - попытку её расколоть.
Проблема здесь заключается в том, что в Церкви есть люди разных социальных «бэкграундов», люди разного возраста, люди разного положения в обществе, разной культурной традиции. Есть коммунисты, есть монархисты, есть люди, которые голосуют за самые разные партии, в том числе есть достаточное количество сторонников либерального пути развития России. Есть люди разных национальностей. Есть люди разного гражданства: не будем забывать о том, что около половины приходов нашей Церкви находится вне пределов Российской Федерации. Это десять тысяч приходов на Украине, по тысяче приходов в Белоруссии и Молдавии, сотни приходов в странах Балтии, Центральной Азии, дальнего зарубежья и т.д. И это обстоятельство всегда должно учитывать и учитывает церковное Священноначалие.
Когда мы соприкасаемся с политическими организациями, слышим о тех или иных их инициативах, участвуем в их мероприятиях в качестве наблюдателей, мы всегда говорим ещё об одной важной составляющей подхода церкви к отношениям с этими организациями. Речь идёт о том, что Церковь, не оказывая им политической поддержки, в то же время открыта к общению и сотрудничеству с любой из них.
И это не зависит от принадлежности к той или иной части политического спектра. Это также не зависит от религиозной или парарелигиозной ориентации той или иной политической структуры, ведь отношения с ними строятся не только в интересах самой Церкви, но и в интересах страны, в интересах всех людей. Мы открыты к сотрудничеству с любой политической силой в делах общеполезных для страны, народа и Церкви.
За время Патриаршества Святейшего Патриарха Алексия П он много раз встречался с лидерами самых разных политических партий. Имели место совместные дела, консультации по важнейшим аспектам жизни страны и мира. А для Церкви очень важно участвовать в общенациональных дебатах и по внутрироссийским проблемам, и по международным. Не случайно мы сейчас очень внимательно исследуем процесс разработки общеевропейской конституции и реагируем на этот процесс практически каждые несколько дней.
Вот это сотрудничество – при сохранении определённой дистанции в плане оказания политической поддержки и, в то же время, при готовности к сотрудничеству в общеполезных делах, не ради пропаганды партийных «лэйблов», не ради конкретных лидеров, а ради реальной пользы страны – такое сотрудничество всегда будет продолжаться.
Естественно, Церковь – это не только люди в рясах и не только люди, которые получают зарплату в церковной кассе. Церковь – это все крещённые православные христиане, по крайней мере те, которые ощущают себя таковыми. Но я хотел бы сказать, что есть определённая разница между социологическим восприятием понятия «православный христианин» и мистическим восприятием этого понятия.
Человек крещённый, даже если он временно отошел от веры, всё равно остаётся частью Церкви мистически, и мы не можем отказаться от того, чтобы считать его частью Церкви. Так что Церковь – это все крещённые православные христиане, работающие в самых разных областях. Это и политики, это и военные, это и художники, это и писатели, это и актёры, это и землепашцы, это и рабочие, это кто угодно.
Отнюдь не у всех этих людей сильна христианская мотивация в поступках и жизни. Хотя за последние несколько лет эта мотивация всё же стала появляться - не в начале 90-х годов, на волне возникшей тогда странной, несколько истеричной моды на религию, - нет, она стала появляться именно сейчас, в 1999-м, 2000-м годах, потому что десять лет какого-никакого, но духовного воспитания – это уже срок.
Год назад, в неделю торжества Православия, я вдруг окинул новым взглядом людей, которые стоят и молятся в храме, где я служу – это храм Святой Троицы в Хорошево, – и понял, что в храме стоит другой народ. Старушки стали меньшинством. Я через несколько дней после этого сказал Святейшему Патриарху: я, наверное, плохой священник, потому что не заметил, как произошла эта перемена. Хотя её легко было не заметить, потому что происходила она постепенно, причем в тот самый момент, когда вроде бы все уже сказали о том, что религиозное возрождение окончилось, что мода на религию прошла. Кстати, она должна была пройти, это хорошо, что она прошла.
И вот, когда пришли люди среднего возраста и люди молодые, очень серьёзно относящиеся к вере, исповедующиеся и беседующие со священником на уровне очень серьёзного знания о вере, на уровне очень серьёзной христианской мотивации в своей общественной, семейной, трудовой жизни, – появилась всё-таки надежда на то, что люди, работающие в самых разных областях, будут руководствоваться в своей деятельности христианской нравственностью.
Неизбежно и то, что деятельность православных мирян – то есть тех самых крещённых православных христиан – будет возрастать и в рамках политических партий. При этом она будет более артикулирована христиански. Хорошо это или плохо, нравится нам это или нет – этот процесс сейчас возникает.
Есть верующие люди в очень многих партиях самого разного плана, принадлежащих к самым разным частям политического спектра. Я не думаю, что у нас в ближайшее время возникнет какая-то общенациональная религиозная партия. И лично мне кажется, что раскалывать политический спектр по религиозному признаку нам не стоит. Но наличие верующих мирян в большом количестве политических структур, попытка создания ими собственных таких структур, пусть даже они и не называются или не будут называться христианскими или православными, – это также важный для Церкви аспект жизни.
И, конечно, Церковь нашла и будет ещё уточнять критерии подхода к политической деятельности мирян, оценке политической жизни мирян не по признаку партийной принадлежности – не по такому принципу, как это было до революции, когда считалось, что православный христианин не может состоять в политических партиях, которые левее кадетов, – а по принципу несколько другому: насколько политическая деятельность того или иного человека – православного христианина – соответствует христианским нравственным принципам? Не противоречит ли она учению Церкви по тем или иным значимым для нее вопросам, и насколько эта деятельность, всё-таки, включает в себя советование с церковным Священноначалием, с духовенством?
Несколько месяцев назад Ватикан принял интересный документ, подписанный префектом Конгрегации по вопросам вероучения кардиналом Ратцингером, который регламентирует очень строго, что можно делать, и чего нельзя делать католическому политику. Там сказано о том, что католический политик не может голосовать за законы, разрешающие аборты, за законы, ослабляющие нравственно регулирующие элементы в законодательстве и политической жизни, он не может поддерживать организации, которые голосуют за упомянутые законы. Излагается очень много других ограничений. Говорится о том, что автономия социальной сферы от веры отнюдь не абсолютна, и не может быть оправданием для политика, отступающего от христианских нравственных норм.
Я не думаю, что мы также пойдём по пути столь жёсткого детерминизма, хотя этот документ Ватикана очень интересен. Но в то же время на уровне прецедентов, на уровне нравственного чувства церковное тело в целом будет, конечно, давать какую-то оценку действиям отдельных политиков, связанную с уровнем их христианской мотивации и с соблюдением ими тех нравственных правил и тех вероучительных основ, которые для всякого православного христианина, в том числе мирянина, должны быть определяющими в его жизни, в его поступках.
Хочется надеяться, что позиция Церкви, её отношения с политическими партиями, с политической реальностью, будет уважаема участниками предвыборной борьбы, которая сейчас начинается в России. Очень не хотелось бы, чтобы религию воспринимали как ширму для политической агитации, как фон для саморекламы личностей или политических организаций.
Очень хотелось бы, чтобы ту часть общественного сознания, которая связана с религией, люди – и в первую очередь политики – воспринимали всерьёз, относясь к ней как к области, которая достойна вдумчивого отношения, достойна уважения к принципам, на основании которых действуют религиозные организации, и к чувствам людей, принадлежащих к этим организациям.
Очень хочется верить, что политические силы в период выборов воздержатся от попыток манипуляции религией, от попыток встроить её в сценарий, нацеленный на обслуживание политических, личных, коммерческих интересов, на стравливание людей друг с другом, на разделение людей друг с другом.
Очень хочется надеяться, что тончайшие сегодня темы межцивилизационных, межрелигиозных, межкультурных отношений, особенно христианско-исламских, не станут разменной картой в политической борьбе, не будут радикализироваться ради политической борьбы.
Очень хочется надеяться, что будут оставлены попытки внести раскол и разделение в Церковь или в любую другую религиозную организацию ради того, чтобы на этом нажить политический капитал. И очень хочется надеяться, что политические организации, и организации участвующие на иной основе в предвыборных процессах и в политическом процессе в целом, будут поддерживать добрый диалог с церковным Священноначалием, с разными кругами верующих людей ради блага России, ради блага народа, ради блага каждого из нас.
Выступление на конференции «Россия 2003:
выборы и религиозные конфессии».
1 марта 2003 г. «Президент отель»
|
|
