Регионы | "Независимая газета" | Х.-А.Нухаев | Ведено или Вашингтон | 17.09.2001

Хож-Ахмед Нухаев

ВЕДЕНО ИЛИ ВАШИНГТОН

Опубликовано в "Независимой газете"

ЧАСТЬ 1. Чечения и геополитика Евразии

Людей, составляющих современное общество, можно разделить на три группы, архетипически соответствующие горам, суше и морю: "варвары" - дети Адама, почитающие своих отцов; "мужики" - находящиеся в нерешенном конфликте со своими отцами, стоящие на распутье между варварским традиционализмом и гражданской цивилизацией; и "граждане" - дети "дарвинской теории" прогресса и видового отбора, подчинившие себе своих отцов, заставив их следовать за собой.

Учитывая динамику существования моря, суши и гор, присвоим степень "ликвидности" их ценностям: ликвидные - обладающие максимальной скоростью обращения это ценности моря; основные - подлежащие обращению только после конвертации в ликвидные ценности это ценности суши; абсолютные - не подлежащие конвертации ценности, соответствующие горам.

Гармония общества, так же, как и человека, и космоса, в сохранении порядка, данного Всевышним, в котором нет ничего случайного. Во всем есть знамение Всевышнего. Если море находится ниже суши, а суша ниже гор, можно предположить, что в соответствующей иерархии располагаются ценности общества, соответствующие этим трем уровням пространства: море - ликвидные ценности (самого низкого уровня), суша - основные ценности, горы - абсолютные ценности высокого уровня. Именно горы Кавказа, центр Евразии - спасительная земля ковчега Ноя, где берет свое начало послепотопная эпоха человечества, откуда пошла традиция первых отцов и где обосновался народ Ноя (Нох-чи). Горы - родина варвара, это центр естественного мира и периферия цивилизации. Суша - это родина мужика, расположенная между горами и морем. Соответственно, море - это родина гражданина, центр цивилизованного мира и периферия варварства. Море, суша и горы - это три узловые части единой цельной системы - земли.

Если вдруг общественные ценности более низкого уровня начинают доминировать на более высоком, то происходит дисгармония общества, так же, как если уровень моря значительно поднимется, то оно затопит всю сушу. Торжество ценностей моря грозит человечеству земли новым потопом, и тогда спасением для обитателей суши вновь становятся горы.

Соответственно вышеописанной модели предлагаю осуществить анализ взаимоотношений между Западом и Востоком на трех уровнях: поверхностном, глубоком и фундаментальном.

Анализ на первом (поверхностном) уровне - назовем его политическим - концентрирует свое внимание на "ликвидных" активах, которые характеризуются наиболее высокой скоростью конвертируемости. На этом уровне главную роль играет финансовый капитал, кадры, государственные и межгосударственные учреждения, средства массовой информации, пропаганда и пр. Это уровень ликвидных ценностей.

Анализ на втором (глубоком) уровне - назовем его геополитическим - концентрирует свое внимание на основных активах, конвертируемость которых на другие активы имеет затяжной характер. На этом уровне главную роль играют все виды недвижимости: государственная территория, естественные границы, открытый доступ к морю (или его отсутствие), наличие полезных ископаемых, сельскохозяйственных земель, пресной воды и прочее. Это уровень основных ценностей.

Анализ на третьем, фундаментальном уровне, в отличие от политического и геополитического, предлагаю назвать метафизическим анализом. Его предметом будут ценности абсолютного характера, т.е. не подлежащие конвертации.

Тупиковость атлантистских правил игры для современной России

Исходя из этой модели, очевидно, что ведение игры по морским правилам оставляет для России небольшой выбор. Можно сдаться еще до начала поединка, потерять свое политическое лицо, но сохранить оборотные средства, ликвидные активы. Можно принять игру, к чему сейчас склоняется политическое руководство России и включится в игру. Выдержит ли Россия эту гонку, хватит ли у нее сил придерживаться той скорости и той динамики, которую может задать Запад, обладающий неограниченными финансовыми возможностями?

Истощив свой финансовый ресурс, Россия так же будет вынуждена признать поражение. Хотя может не признать и продолжать поединок, заимствуя средства для его ведения у Запада, под залог территории, ресурсов, недвижимости, расплачиваясь полезными ископаемыми, так необходимыми Западу для участия в поединке с Россией. Станет ли это средством к победе? Временно да, но фактически только продлит агонию, приведя в конечном итоге, к полному банкротству. Таков исход игры, предлагаемой Западом и по правилам Запада. Принимая вызов научно-технического прогресса, Россия попадает в ситуацию цугцванга, когда любой ход приведет ее к экономическому краху и дальнейшему политическому дроблению по образцу СССР.

Стратегия Запада в борьбе против СССР (и России)

С начала перестройки действия атлантического Запада на советском Востоке осуществлялись четко по правилам "моря" и подразумевали поэтапное открытие и динамическую модернизацию статичной и инерциально приверженной традиционным ценностным ориентациям "суши", временно еще закрытой, однако уже приподнявшей "железный занавес" на столько, чтобы через образовавшиеся щели хлынула волна финансовой цивилизации, непрерывный и постоянно ускоряющийся поток ликвидных ценностей. Направляя эту волну на Восток, Запад спланировал две стадии своей геостратегической операции: разрушительную и созидательную. Первая предполагала максимальную дестабилизацию идеологической базы, на которой основывалась тоталитарная система, разрушение баланса сил и приводных ремней стратегического контроля Москвы в странах Варшавского договора и союзников в Третьем мире. При реализации этой стадии разрушение институтов и рычагов имперского, советского порядка, неизбежно привело к политическому плюрализму, к борьбе всех со всеми.

В постсоветской России это выразилось в противостоянии федерального центра и субъектов федерации (Кремля и губернаторов), региональных и местных властей (губернаторов и мэров), предпринимателей и чиновников, гражданского и преступного мира, церкви и государства; в отсутствии институтов эффективного арбитража, в силу коррупции правосудия, в сегментации на всех уровнях вертикали власти. Все еще более усугубляло хаос, ставя граждан РФ на грань отчаяния.

Приведение к хаосу

На постсоветском пространстве, также как и в рамках РФ, природа этого хаоса, динамика центробежных процессов, ускоряющаяся и ужесточающаяся гонка за атрибутами признания Западом (от членства в ООН, ОБСЕ и ПАСЕ до новых кредитных линий МВФ) приводила к ускоренной модернизации своего собственного евразийского уклада жизни. Ориентация на чужие демократические западные ценности потребовала от руководителей новых государств, возникших на территории бывшего СССР подавления и уничтожения своих традиций авторитаризма, разрушения статичного порядка, включения в ритм выборов и шумных кампаний в СМИ, замены своих "коррумпированных" чиновников чужими, "прозрачными", подотчетными не местным лидерам в Москве, Киеве или Баку, а атлантическим хозяевам в Вашингтоне, Лондоне и Брюсселе (в ВБ, ИМФ, ЕБРР, ТАСИС и пр.). Страх перед возвратом в тоталитарное прошлое, с одной стороны, и ломающий устои характер демократических новшеств, с другой, усугубляли на всех уровнях общественной жизни - от простого гражданина до президента того или иного нового государства - ощущение безвыходности, тупикового положения на грани катастрофы - цугцванга. Последствия разрушительной стадии, как в постимперском центре (РФ) так и в постимперских перифериях (страны СНГ) можно обозначить как состояние хаоса.

Новый гражданский порядок для Евразии

Выход из состояния хаоса и переход на следующий этап, к созидательной стадии, по западному сценарию должен заключаться в стабилизации ситуации, но уже в качественно новой обстановке, когда ключевые позиции в узловых центрах власти, как в РФ, так и по всему постсоветскому пространству, будут сосредоточены в руках либо прямо проамериканских, либо опосредованно служащих атлантистским интересам сил. По этому сценарию, открытость постсоветского пространства для проникновения с Запада либеральных принципов демократической прозрачности, представительских институтов власти, культа денег, рано или поздно должно было привести к возникновению местных очагов рыночной экономики, открытого гражданского общества и соответствующему им правовому, демократическому государству. Когда механизмы обратной связи заработают на полную мощь, это множество стихийно возникших и произвольно процветающих узлов западной цивилизации начнет превращаться в единую систему эффективных взаимоотношений. Тогда в РФ и по всему постсоветскому пространству, по сути, во всей Евразии, на базе рыночного капитала по атлантическому образцу начнет последовательно формироваться, снизу вверх, демократическая надстройка.

Реструктурированная таким образом Евразия, - в которой "дети" установят свое верховенство над "отцами", рыночная экономика с помощью новшеств вытеснит все традиции, гражданские законы и суды подчинят себе и политика, и чиновника и олигарха, правила динамики возьмут верх над неизменными императивами статики, - станет сырьевым придатком Запада, а ее субъекты, и "большие" как РФ и "маленькие" как Прибалтика, в след за своими побратимами в Западной Европе и Восточной Азии, добровольно, даже с энтузиазмом станут вассалами американского гегемона. Тогда мир станет по настоящему однополюсным, а история достигнет своего атлантического конца. Выход из состояния хаоса по этому сценарию определяется либерально-демократической парадигмой гражданского порядка.

Альтернативный проект: авторитарная парадигма новой Империи

Альтернативный выход из состояния хаоса предполагает возрождение Империи, если не сразу на всем постсоветском пространстве, то хотя бы, в рамках РФ. Старый имперский центр сохраняет еще кадровый потенциал для воспроизводства своих номенклатурных элит и обладает серьезными мобилизационными ресурсами для упрочнения власти - как по вертикали так и по горизонтали. Если бы Москва предприняла такие попытки сразу же после обвала СССР, это могло бы вызвать панику многих формально независимых государственных образований на окраинах первичной Империи. Однако, по прошествии времени перед лицом усиливающегося "демократического террора" Запада, регулярно вдалбливающего гражданские принципы цивилизованного поведения авторитарным соседям России (в крайних ситуациях прибегая к репетиции багдадских и белградских уроков, не особо обращая внимание на давно обанкротившуюся ООН), ориентации постноменклатурных элит власти и в самой России и в остальных странах СНГ начали меняться. Под конец эпохи Ельцина, когда концентрация капитала в руках олигархов, и власти в руках поставленных ими чиновников достигла таких масштабов, что начала угрожать общественным взрывом, всем стало более или менее ясно, что ориентация на западные ценности ведет к полной зависимости от Вашингтона и, рано или поздно, завершится гражданским судом и над президентами и их семьями, и над олигархами и их чиновниками. Номенклатурным элитам в РФ и в странах СНГ стало очевидно, что всем им необходимо покровительство со стороны имперского центра, что единственная защита от хаоса, массового недовольства и атлантистского экономико-политического диктата требует сотрудничества периферии и центра для восстановления над авторитарными (по факту) странами СНГ имперской крыши. Развитие событий по этому сценарию назовем парадигмой авторитарного порядка.

Дилемма: или государство, или власть?

Принципиальное различие этих двух сценариев в том, что именно первый, реализованный на основании парадигмы гражданского порядка, предусматривает построение сильного государства, где не играют роли авторитеты чиновников, вождей, духовных лидеров. Где все подчинено только закону государства, перед которым любой субъект общества, не зависимо от своего духовного или общественного статуса, предстает безликим атомом. Это окончательный уход от аутентичного евразийского пути и построение общественных отношений по безродному и обезличенному шаблону западной либерал-демократии.

Второй сценарий, реализованный в соответствии с парадигмой авторитарного порядка, как раз таки и подразумевает построение вертикали сильной власти, где все подчинено воле лидера, вождя, духовного авторитета, а закон носит лишь упорядочивающую функцию. И именно сквозь элементы сильной государственной власти (а не сильного государства) проступают контуры будущей традиционной Евразийской Империи.

Однако, сегодня обществу еще только предстоит окончательно выбрать между "демократическим" сильным государством и "имперской" сильной властью.

От Ельцина к Путину

Борис Ельцин, поднявшийся на вершину власти на волне "демократических ожиданий" населения, провозглашая демократические ценности, вскоре понял, что, опираясь только лишь на демократические институты государства, при установившемся уровне коррупции и расслоения общества ему и его "семье" власть не удержать. Машина государственного закона, в конечном счете, и его самого призовет к ответу. Желание любой ценой обезопасить себя и свое окружение толкнуло Ельцина на то, чтобы все больше и больше редактировать первоначальный "демократический" курс в сторону более жесткого, более "имперского", а значит более безопасного для правящих элит. Вопрос сводился не к тому, что делать и как это делать, а кому доверить решительное исполнение этого плана.

Наследник "ельцинского престола" Владимир Путин начал реализацию "плана Ельцина" с предоставления гарантий безопасности своему предшественнику, жесткого ведения военных действий в Чечении, при одновременном развертывании дипломатической активности по всем азимутам Евразии (Китай, Индия, Япония и пр.). Стратегия повышения авторитарного фактора сводилась к использованию войны в Чечении для реорганизации всех структур власти РФ по новой парадигме: от установления жесткой вертикали власти и учреждения семи президентских округов по горизонтали (с де факто "генерал-губернаторами" во главе), через захват большинства в Думе, фактический роспуск Совета Федерации посредством подчинения выборных губернаторов назначаемым сверху окружным генерал-губернаторам и "равноудаления" олигархов, до перехвата контроля над СМИ. Далее, после предполагаемой молниеносной (в течение 2 - 3 месяцев) победы в Чечении, планировалось расширение имперского порядка на все постсоветское пространство, начиная с Закавказья, используя для этого открывшийся чеченский коридор. Но тут помехой для блистательного блицкрига на Кавказе стали чеченцы.

Новый евразийский порядок Владимира Путина

Когда кампания на чеченском фронте захлебнулась, а вместе с ней реализация всего, проводимого на поверхностном уровне политики плана, Путин посмотрел глубже, чем было предусмотрено чисто пиаровскими моделями его политтехнологов, и решительным переходом на более глубокий уровень геополитики стал заполнять имперскую форму ельцинского плана качественно новым - евразийским - содержанием. Условно назовем его "планом Путина", суть и содержание которого предполагает третий путь выхода из состоянии хаоса, согласно парадигме евразийского порядка.

Смена парадигм привела к радикальной смене стратегии Кремля, а затем, и к смене тактики. Уже в ноябре 2000 года на совещании с высшим командным составом РФ в Ростове-на-Дону Владимир Путин сделал неожиданное заявление: "не важен статус Чечни, важно, чтобы ее территория не служила плацдармом для агрессии против России". Явный диссонанс этого беспрецедентного заявления со всей предыдущей политикой российских властей в Чечне привел в замешательство и военных и политиков и чиновников. Суть этого знакового заявления имеет долгосрочный характер, смысл которого раскрывается немедленно, если только увидеть в нем сигнал, данный Президентом РФ элите власти, для системного перехода на новую формулу великодержавного бытия. Это знак глубокой переориентации в российско-чеченских отношениях. Это свидетельство начала евразийской эпохи в российской геополитике и перехода России на традиционную платформу формирования своей глобальной геостратегии в новом тысячелетии, где именно традиция должна стать краеугольным камнем фундамента евразийского общего дома.

Каковы основные ориентиры этого ценностного переворота?

От логики Империи к логике Евразии (чеченский узел)

В стандартной имперской модели взаимоотношения центр - периферии строятся на стремлении имперской власти к самосохранению и дальнейшему воспроизводству. Это стремление всегда проявляется в формализации, т.е. жестком и максимально узком оформлении правового статуса "своих" территориальных, колониальных образований - периферий (автономия, область, республика и пр.), и в централизации, жестком, административно-военном, прямом управлении этими колониальными образованиями (наместничество, генерал-губернаторство, комиссариат и пр.).

Если вычленить эту стандартную имперскую логику в российско-чеченских отношениях, то мы видим, что с момента завоевания чеченской земли царской империей во второй половине XIX века, результатом ее применения явилось чередование вспышек чеченского сопротивления и пожарных российских контрмер, принимаемых российской столицей с помощью названных механизмов формализации и централизации власти.

Точно такая же схема применялась и в царскую, и в советскую, и в постсоветскую эпоху. Формальная оболочка Империи менялась, но сама империя оставалась неизменной. Именно возрождению этих механизмов служила предыдущая война в Чечении, и этой же цели должна была служить по замыслу ее архитекторов и настоящая война.

И вдруг Путин объявляет, что формальный статус Чечении не имеет значения, и, что, по сути, значение имеет только вопрос геополитической ориентации чеченского плацдарма. Чтобы понять глубину этого переворота в политике Кремля предлагаю читателю вновь осмыслить траекторию, которая привела Путина к упомянутому выше заявлению, но на этот раз не сквозь политическую а сквозь геополитическую призму анализа, на уровне основных ценностей.

Удар Империи обрушен на Чечению

Видимо, связывая поражение федеральных сил в августе 1996 года как результат "ельцинизма" (где безобразно переплелись фрагментарный покалеченный патриотизм с предательством и торгашеством), нерешительности в верхах власти, вызванной бессмысленными уступками в пользу "демократов", навязавших Кремлю игру по западным "гражданским правилам" и сковавших руки генералам, Путин решил впредь не оставлять ничего на волю случая и тщательно продумал все ходы новой кампании в Чечении.

На этот раз действующий с максимальной жестокостью Кремль заранее позаботился, чтобы лишить голоса российские СМИ, критически настроенные по отношению к войне, и не обращал никакого внимания на шум, поднимаемый правозащитниками и зарубежными масс-медиа.

Посредством "дагестанского капкана" (и других не менее жестких "ходов"), за чеченцами был закреплен в глазах внешнего мира и своих граждан образ "террористов". Изолировав территорию Чечении от либеральных журналистов, Кремль задействовал против нее все возможные силы и, более того, разрешил применять любые меры и методы, необходимые для военной победы и покорения чеченского народа. В итоге, Чечения превратилась в лагерь смерти, а территория соседней Ингушетии - в настоящий концлагерь для чеченских беженцев. Во всех этих шагах прослеживаются имперские технологии власти:

• механизм формализации - любой ценой, но навязать Чечении "конституционный порядок", заставить ее признать свой статус периферии Российской Федерации и

• механизм централизации - любой ценой, но управлять Чеченией напрямую из Федерального центра.

• Как видно из этого анализа геноцид, массовый террор, разрушение чеченских городов и деревень это не цели войны, а "только" жестокие средства, пропорциональные силе и масштабам чеченского сопротивления.

Проводя анализ на поверхностном уровне политики мы видим, что у Кремля не было и не могло быть другого выбора: если чеченская земля не хочет стать российской территорией, если чеченские варвары не хотят стать российскими гражданами, значит для Россиян это не "мы", следовательно, это враги. Исход такой логики может быть только один и он наглядно проявлен, если посмотреть на руины Грозного. Это политика. Если против незначительного пяточка кавказкой земли, который можно во всех направлениях проехать за час или два, современная ядерная сверхдержава, применяла все возможные техногенные орудия насилия, и все же, после полутора лет полномасштабной войны не смогла покорить кучки варваров, то перед Президентом РФ (и Главнокомандующим российских вооруженных сил в одном лице) неизбежно встал ряд вопросов о выходе из сложившейся ситуации и путях преодоления кавказского кризиса.

Ключевое геополитическое значение Чечении, угроза срыва евразийского проекта

Именно столкновение с феноменом непробиваемости чеченского сопротивления вызвало необходимость ревизии основных предпосылок, на которых базировалась военно-политическая доктрина, унаследованная Путиным от Ельцина вместе с его планом.

Кремлю победа в Чечении нужна сегодня, сейчас, так как, не покорив Чечению, "перепрыгнуть" или обойти ее, чтобы укрепиться в Закавказье, невозможно, а без этого вытеснить с Черноморско-Каспийского региона атлантические структуры и ценности, которые с момента краха СССР в 1991 году постоянно наращивают там свое присутствие, не получится.

Нерушимость чеченской преграды на Центральном Кавказе привела к осознанию того, что, даже завоевав всю Чечению с последующей полномасштабной военной оккупацией Грузии и Азербайджана, для удержания этих завоеваний пришлось бы задействовать даже больше сил, чем использовал СССР. Следовательно, чеченское Сопротивление это естественная преграда на пути к строительству сплошной оси Москва-Тегеран, препятствующая возможности налаживания прямого политического сотрудничества с мусульманским миром ориентирующимся на антизападный Иран.

Когда Россия застряла в кавказских "горах", пытаясь сравнять их с "сушей", от "моря" против РФ надвигаются новые волны внешних угроз:

• последовательное расширение НАТО и Евросоюза на Восток,
• развертывание процессов активного вхождения Ирана в орбиту Западных интересов (государственные гарантии для международного капитала в Иране, совместные инвестиции на иранском рынке, корпоратизация основных отраслей национального хозяйства, постоянный рост ликвидности на фондовой бирже в Тегеране и пр.) в сочетании со светскими ориентирами в иранском гражданском обществе (рост значения СМИ, спортивных "зрелищ", демократических выборов и пр.)
• плотная ориентация остальных ядерных держав "суши": Китая, Индии и Пакистана на рыночную экономику, модернизм и виртуальную цивилизацию,
• рост привлекательности ценностей потребительской цивилизации как в ближнем зарубежье, так и в самой России при одновременном отсутствии собственной производительной базы, способной обеспечить своих граждан "хлебом и зрелищами" хотя бы не хуже западных - все это ставит Россию в ситуацию политической изоляции и цугцванга.

Таким образом, Кавказ вместо того, чтобы стать звеном, цементирующим геополитическое евразийского партнерство Севера с евразийским Югом, стал фактором раскола. Россия попала в цейтнот.

Евразийский реализм: исчерпанность геополитической подоплеки российско-чеченского конфликта

Переосмысливая всю ситуацию, Путину, видимо, стало ясно, что, определяя содержание понятия "мы" исключительно с помощью формальных категорий международного и конституционного права (таких как "нерушимость границ", "целостность территории", "единая и неделимая Россия" и пр.), Кремль будет обречен на бесконечную войну с чеченцами.

В формальной модели российской идентичности, "мы" - переводится как "мы - россияне", "мы - граждане единой и неделимой России". В этой модели по объективным причинам нет, и не может быть места для того, чтобы непримиримые чеченцы когда-либо могли стать для россиян "одними из нас" и наоборот. Из такого узкого определения "мы" с железной логикой следует бесконечная война на южных рубежах РФ, а также неснимаемые противоречия с многими самобытными народами России, со странами СНГ, с потенциальными партнерами России в мусульманском мире, за рубежом. Скорее всего, распознав губительный для России характер национального формализма (по выкройкам Запада), Путин обратился к восточному реализму и, в соответствии с евразийской логикой, расширил функциональное определение категории "мы" так, чтобы оно распространялось и на непокорных чеченцев. Исходя из позиции такого евразийского реализма, Путин осознал, что хотя это не совсем "мы", суть в том, чтобы "они" стали "своими", а не были "чужими". Таким образом, для многонационального содержания Евразии Путин нашел соответствующую форму российского бытия.

Подоплекой упомянутого в этой статье Ростовского заявления и последующих инициатив по отношению к Чечении, Азербайджану и Ирану является уже не узкомасштабная российская, а широкомасштабная евразийская формула, по которой "свои" - это "евразийское сообщество", "и русские, и другие народы Евразии", "Россия и ее евразийские союзники", то есть все, кто готов жить в соответствии с евразийскими ценностями.

Такой поворот, скорее всего, связан с осознанием Президентом РФ, что если в политической плоскости бросается в глаза хаотический характер борьбы всех против всех (состояние хаоса), за ликвидные краткосрочные выгоды, то в геополитической плоскости очевиден дуализм, поляризация мира по формуле "мы - они", "силы суши - силы моря", "евразийский Восток - атлантический Запад", и глубже метафизическая пара: "варварство-цивилизация". В таком видении мира, русские, чеченцы и другие коренные народы Евразии - это "одна команда", а все противоположные силы - это "другая команда". Если и для русских и для чеченцев "другая команда" - это "атлантический Запад", если с объективной точки зрения - это "общий враг", тогда Российско-Чеченская война теряет дальнейший смысл. Тогда ее продолжение вместо того, чтобы способствовать устранению "общего врага", осуществлению "общей цели", объективно разрушает силы, необходимые для интеграции и консолидации Евразии.

Расширяя диапазон актуальных и потенциальных субъектов, составляющих понятие "свои", Путин значительно сузил емкость понятия "чужие". Переходом с формальной политической модели порядка "мы-они" на реальную геополитическую модель "свои-чужие" Кремль создает условия, в которых война не только не является уже единственной возможной формулой взаимоотношений между Россией и Чеченией, но и становится анахронизмом.

Осознавая новую, верную иерархию целей и задач, а так же губительный характер поверхностных политических конфликтов для "команды", которая должна сформироваться на более глубоком, геополитическом уровне реальности Путин разоблачил соблазнительные, заманчивые гражданские мифы, увидел столкновение цивилизации как столкновение Нового Света "детей", динамики и модернизма со Старым Светом "отцов", статики и традиции.

Евразийское партнерство (конфедерация)

Чеченский феномен в сочетании с возрастающим давлением фактора времени - учитывая заявления стран Южного Кавказа о своем желании скорейшего вступления в НАТО - заставили Кремль глубоко переосмыслить ситуацию исходя из основополагающих принципов Старого Света. Отказываясь от ельцинского плана механического восстановления империи советского типа, Путин, по всей видимости, решил в первую очередь выработать новый, системный подход, как к чеченскому вопросу, так и к кавказскому региону в целом, понимая, что это может послужить поводом к началу возврата России на евразийский путь. Это подтвердилось знаковым визитом Путина в Азербайджан. В совместном российско-азербайджанском заявлении о новой формуле обеспечения мира и порядка на Кавказе в рамках планируемой "конференции четырех президентов", которым предстоит действовать не по принципам западного формализма, а по принципам восточного реализма, "лицом к лицу" - как заявил Путин на совместной с Алиевым пресс-конференции в Баку, то есть не как "чиновники", а как "отцы" своих народов, не как временщики на государственной должности, а как лучшие из лучших в своем поколении, в своей нации, отвечающие за наследие предков не по постоянно меняющимся гражданским законам, а по извечным законам совести.

Если увязать новый язык Президента РФ с новой географией его внешней активности и углубиться в логику его знаковых поездок в Астану, Бруней, Баку и планируемого визита в Тегеран - который, с учетом всего сказанного в этой работе, может стать для Евразии судьбоносным событием, выходящим за пределы политики и даже геополитики - и увидеть все это на фоне демонстрации Кремлем своего положительного отношения к духовенству, то очевидным становится новое измерение в российской геостратегии.

В глаза бросается целый ряд факторов: переход Кремля с сугубо политического на геополитический уровень формирования стратегических целей и задач России в XXI веке, окончательное определение "Русской национальной идеи" как "евразийской миссии" строительства многополюсного мира, защита "своих" ценностей суши от наступления "чужих" ценностей моря. В совокупности эти факторы формируют евразийскую платформу упомянутой выше парадигмы строительства новой Евразийской Империи.

Сегодня можно наблюдать нарастающую готовность "центра" отказаться от дальнейших попыток структурирования взаимоотношений с непокорной Чеченией по старо-имперской (неевразийской) парадигме. Это же является и доказательство готовности России перехода на партнерский механизм организации евразийской системы безопасности, в которой евразийские народы являются хозяевами на земле своих отцов и должны организовать у себя дома свой внутренний порядок, согласно своим континентальным, "варварским" традициям, а не по импортированным с Запада демократическим принципам. В то же время России, восстанавливающей в своем доме административную имперскую модель и представляющей своим союзникам в Евразии "ядерную крышу", делегируются определенные права и поручаются определенные обязанности.

Подводя итоги вышесказанного и переосмысливая на их основе дальнейшую ситуацию, можно прийти к следующему заключению: Путин отказался от соблазнов исторического старо-империализма, который по своей природе основывается на "морских началах" Карфагена, Великобритании и сегодняшнего перевоплощения в Pax Americana, и возвратил Россию на "сухопутные начала", устанавливая тем самым статичные, традиционные, патриархальные ориентиры на пути к строительству евразийского общего дома. Исходя из реальной ситуации на евразийском континенте сегодня, из политического плюрализма государств, ориентирующихся на западный образ общественной жизни, из множества конфликтующих между собой государственных интересов формула этого Общеевразийского Дома должна иметь конфедеративный характер. Емкая конфедеративная форма позволит создать Союз Авторитарных Государств (САГ) или, по-другому, Евразийский Союз.

Именно в ставке на евразийскую идентичность, на евразийские ценности, на Евразию, как естественный очаг многонациональной, континентальной жизни и заключается суть сегодняшних реформ Путина, а значит, формирование Евразийского союза должно проходить в соответствии с логикой евразийского конфедерализма, учитывающего этнический фактор субъекта федерации, его самостоятельность, его культурные особенности. Одновременно с жесткой унификацией государства (империи) на стратегическом (геополитическом) уровне (включая "ядерную крышу") должна быть предусмотрена очень высокая степень автономности и дифференциации на уровне на уровне этносов, с учетом органического импульса народов России к утверждению своей идентичности, своей культурной и конфессиональной самобытности. Субъектом федерации в этом случае становится не обезличенная унифицированная территория, а народ.

Делая ставку на принцип самоопределения субъектов евразийского общего дома по формуле "свои-чужие", Путин одним ходом разрешает ряд основных вопросов:

• создания идеологической базы для преодоления губительного в отношении всех современных народов кризиса идентичности и связанной с ним потери устойчивых ценностных ориентиров;
• отказа от формализма и модернизма в пользу реализма и традиционализма;
• прекращения игры по морским правилам "детей" и навязывание морю игры по правилам суши, по правилам "отцов".

ЧАСТЬ 2. Две Чечении

Чечения Южная и Северная

Видно, что ведущие российские геополитики, придерживающиеся евразийской ориентации, глубоко изучив национальные, религиозные и политические факторы, определяющие характер основных сил чеченского Сопротивления, сумели выработать более или менее верную "политическую карту" Чечении. Эта карта показывает, что сегодня на севере существует равнинная мирная Чечня, а на юге - горная воюющая Чечения. Анализируя характер политических сил, доминирующих в одной и другой части, очевидно, что на равнине мы имеем дело с принявшим твердый ориентир на федеральный центр "пророссийским электоратом". Этот оппортунистский, цивилизованный, мирный гражданский блок - реальная политическая сила в северной Чечне. С другой стороны, в южной Чечении Россия имеет дело с вооруженным Сопротивлением, структурированным таким образом, чтобы вести долговременную и эффективную партизанскую войну: если Кремль и питает надежды победить в ней, то понимает, что у него не остается времени на ее продолжение, так как атлантические силы уже подступили к самому порогу России и значительно активизировались внутри самой России, почувствовав угрозу возрождения авторитаризма. Все это заставляет Путина торопиться с решением чеченской проблемы.

Считая вопрос равнинной Чечении с ее урбанизированным гражданским укладом общественной жизни окончательно решенным в пользу России, Путин не мог не прийти к заключению, что горную воюющую Чечению невозможно подчинить, а это значит, что ее необходимо отделить от в целом пророссийского Севера. Путин также не может не сознавать, что любая форма объединения чеченского Севера и Юга в одних политических рамках неизбежно привела бы к гражданской войне, что, в свою очередь, означало бы деструкцию сплошной оси Москва-Кавказ-Тегеран. После оценки проблемы на геополитическом уровне реальности в недрах Кремля, по всей видимости, созрело решение об административном разделе Чечении на две части: на Северную Чечению в рамках Российской Федерации, и относительно автономную Южную Чечению. Только такой решительный ход позволяет завершить восстановление империи в границах России и создает необходимые предпосылки для реализации евразийского проекта. И его слова о том, чтобы Чечения больше не служила "плацдармом агрессии против России" могли быть адресованы только к Южной Чечении - оплоту Сопротивления. И именно на этом условии, и только по отношению к Южной Чечении вопрос о статусе становится "не важным".

"План Немцова"

Когда Путина попросили прокомментировать проект разделения Чечении на две части - в составе России и независимую, Северную и Южную, - он заявил, что "не допустит расчленения Чечни". Но попытка сохранить в едином политическом пространстве столь разнородных в своем отношении к России равнинных и горных чеченцев не только не устраняет стоящие перед Кремлем проблемы, но и в значительной мере усугубляет их, так как "афганское" развитие событий в Чечении приобретет большую масштабность и резко усилится вероятность победы ваххабизма. Поэтому следует предполагать, что Путин, очевидно, склоняется в пользу решения о разделе Чечении.

Где доказательства этой гипотезы? Они очевидны не только в силу дедуктивных законов логики, которыми я здесь пользовался, анализируя разные уровни значения заявления Путина, но и в силу более внимательного осмысления выше "плана Немцова", который, по его словам, был одобрен Президентом РФ:

• во-первых, РФ должна отказаться от "придуманного Лениным" принципа "прав нации на самоопределение";

• во-вторых, в Чечении необходимо "избрать генерал-губернатора", концентрирующего в своих руках исполнительную власть (гражданское, финансовое, военно-политическое управление), которая сейчас "распылена на семь человек";

• в-третьих, исходя из того, что Чечения "состоит из тайпов", в ней "следует перейти от президентской к парламентской форме правления";
• в-четвертых, "цель переговоров - сложение боевиками оружия, совместная борьба с терроризмом, наведение законности и порядка на территории Чечении";
• в-пятых, необходимо выработать государственную программу помощи беженцам, так как "это наши граждане, и мы обязаны за них отвечать".

Однако при всем этом основная часть этого плана остается "за кадром". В дальнейшей части пресс-конференции Немцов пояснил, что эта стратегия, рассчитанная на 3-5 лет, закладывает "решение чеченской проблемы политическим путем". Затем в форме угрозы он мимоходом упомянул о том, что "в случае, если политические способы урегулирования не дадут результатов", предусматривается возможность "административного раздела Чечении на две части: равнинную, или северную, часть Чечении, которую целесообразно будет передать Ставропольскому краю, а все, что южнее, оградить проволокой и установить там жесткий контрольно-пропускной пункт", то есть, "фактически, то, что сделано в Палестине"; "при этом жителям Чечении следует предоставить возможность выбирать, где жить: на равнинной или в горной части республики". Возможно, Немцов рассматривает горную воюющую Чечению как своеобразное гетто, жестко изолированный от остальной Чечении и всего мира объект массированного уничтожения. Но в таких планах нет ничего новаторского, это сегодня фактически и происходит, и только по причине невозможности покорить горную Чечению Кремль вынужден менять стратегию. Поэтому мы оставим этот вариант без рассмотрения.

План Немцова сформулирован таким образом, что его с равной долей вероятности можно отнести и ко всей Чечении, и к ее южной части. Но в силу сложившихся реалий он обретает последовательность и внутреннюю логику только в том случае, если начать его рассмотрение с концовки, "угрозы" разделения Чечении на две части. Тогда мы увидим, что одни пункты его плана могут быть применимы только к Северной Чечении, другие - к Южной. Разумеется, отделенная "колючей проволокой" от России Южная Чечения не примет назначенного из Москвы генерал-губернатора; не к Южной Чечении относится пункт, гласящий об отказе от прав наций на самоопределение; не жители Южной Чечении подпадают под статус "наших", то есть российских, граждан, которым сулится "пряник" в виде помощи и компенсаций - все эти три пункта относятся к Северной, пророссийской Чечении.

Традиционалисты Горной Чечении

Что касается Южной Чечении, то только в ее условиях обретает внятный смысл предложение "совместной борьбы с терроризмом", то есть с отрядами ваххабистов. Союзниками в общей борьбе с ваххабистами кремлевские аналитики и геополитические центра, на разработки которых они опираются, видят традиционалистов горной Чечении, иначе говоря, все силы, которые придерживаются обычаев, норм этикета, вирдовых и национальных ценностей. Именно в тесном военном сотрудничестве с этими силами в Кремле рассчитывают уничтожить ваххабистов, так как, когда в Южной Чечении останутся одни традиционалисты, то в геополитическом смысле они станут "своими". И тогда действительно, говоря словами Путина, статус Южной Чечении станет "не важен" потому, что она перестает быть "плацдармом для агрессии против России". Отсюда с очевидностью следует, на каких условиях Кремль готов предоставить Южной Чечении независимость.

Однако, сама по себе эта мера не устраняет фактор войны, подрывающий евразийский проект Путина. Выработать адекватную стратегию для того, чтобы Южная Чечения действительно перестала служить "плацдармом" для врагов России, можно, только четко разграничив принципиальных противников и потенциальных союзников в горной Чечении.

Структура Сопротивления

Вооруженное Сопротивление состоит из трех сегментов:

• "официальная ЧРИ", представленная президентом Масхадовым, влияние которого Кремль ошибочно низводит до сугубо номинального статуса "демократически избранного президента", тогда как этот статус в восприятии и мирных, и воюющих чеченцев одного его только и наделяет правом представлять весь народ;
• объединенные в спонтанно возникшие отряды традиционалисты-ополченцы, действующие по своей инициативе и разбитые на мобильные группы;
• военизированная и жестко структурированная организация ваххабистов.

Исходя из геополитических методов классификации этих сил, Кремлю не представляло сложности увидеть, что, несмотря на светскую, демократическую, западную форму, в которую оделась "официальная ЧРИ", ее "человеческие составные" по содержанию имеют традиционный, чеченский характер, что Масхадов, по сути дела, это вирдист и тайпист и, таким образом, "свой" в евразийском смысле этого слова.

Традиционалисты уже по определению являются врагами западного модернизма и в этом качестве представляют собой наиболее последовательных и твердых евразийцев. В геополитическом раскладе сил они, безусловно, "свои". В отличие от официальных структур ЧРИ и традиционалистов, ваххабисты, структурно связанные с "религиозными" подразделениями атлантических сил на Ближнем Востоке, в Саудовской Аравии, Пакистане и Афганистане, в одинаковой мере враждебны и Западу, и национальным традициям чеченцев, но, подрывая традиции, они объективно расчищают плацдарм для прихода и утверждения модернистских ценностей и тем самым представляют собой (в большинстве своем бессознательно) "агентов влияния" Запада. В этом смысле они "чужие" с тех же евразийских позиций.

План Путина по выводу российско-чеченских отношений из состояния перманентного кризиса на первый взгляд безупречен: он не только устраняет ваххабистов, но и превращает традиционалистскую Южную Чечению в главный и самый надежный оплот евразийства на Кавказе.

Главный враг Евразии: ваххабизм, но не ваххабисты

Образование в Горной Чечении очага независимой "варварской" жизни и установление подлинного мира на Кавказе - две важнейшие задачи, реализация которых необходима для осуществления стратегической цели строительства Евразийского общего дома. Это два неразрывно связанных проекта, от которых зависит судьба не только Чечении, но и России, а если России - то и Евразийского континента, а если Евразийского континента - то и всего мира. Это вывод - очевидный итог всего сказанного выше. Однако даже констатация этого факта всеми заинтересованными сторонами и понимание его значимости властными элитами в России и Чечении не может дать решения "чеченской проблемы" без правильного выбора средств, необходимых для осуществления этих задач и достижения конечной цели.

Если подлинный смысл "плана Путина" не в том, чтобы боевики в буквальном смысле сложили оружие, а в том, чтобы его повернули с России на "общего врага" - на "терроризм" и если под этим термином, соответственно принятой в российских кругах власти и СМИ конвенции, понимать "радикальный исламизм" или "ваххабитов", то российское руководство должно осознать, что реализация такого плана создаст ситуацию, типологически близкую к хорошо известной афганской ситуации, когда "традиционалисты" (Дустум, Масуд, Раббани и др.), опираясь на помощь России, ведут безуспешную войну со своими афганскими "ваххабистами" - движением талибов.

Все попытки противопоставления тотальному ваххабизму традиционных ценностей и институтов тариката являются безуспешными, так как суфийские братства, сплоченные вокруг своих духовных лидеров, являются не иерархическими, дисциплинированными организациями, а ассоциациями, основанными на принципах добровольности и плюрализма, созданными для нравственного и духовного совершенствования. В отличие от них ваххабистская организация основывается на принципах иерархического, централизованного, жестко дисциплинированного управления, свойственного для военно-политических, государственных образований. В лобовом столкновении с ваххабистской организацией суфийские братства обречены на поражение. Эта закономерность в наши дни хорошо видна по всему Ближнему Востоку, Средней Азии и Кавказу. Но даже если уничтожить ваххабистов, их идеология только укрепит свои позиции во всем исламском мире, в том числе и в мусульманских регионах самой России, а традиционализм будет дискредитирован, как это произошло с поддерживаемой Москвой антиталибской коалицией в Афганистане. Ваххабисты приобретут ореол единственных последовательных борцов за исламские ценности.

В мусульманском мире создались благоприятные условия для распространения идеологии ваххабизма: девальвация традиций, бедность значительных слоев населения, множество осиротевших в итоге частых войн детей, оторванных от родственной среды и легко попадающих под влияние ваххабистской пропаганды. Существует еще ряд причин, которые было бы долго перечислять. Отсюда проистекает необходимость осознания, что нужно бороться не с ваххабистами, а с ваххабизмом, не с людьми, а с идеологией, что ваххабисты, в большинстве своем искренне преданы Исламу, и станут наиболее стойкими борцами против "большого сатаны" - США, если объяснить им подлинную суть их идеологии. Но это может оказаться успешным только при переходе с геополитического уровня решения существующих проблем на более глубокий-фундаментальный метафизический уровень.

ЧАСТЬ 3. "Три Ислама"

Почему Кремль по всей видимости склоняется к "афганскому пути", если это ставит под угрозу весь евразийский проект Путина? Видимо, Президент РФ и кремлевские аналитики не видят альтернативы "афганскому сценарию", который с уверенностью можно назвать тупиковым. Для разрешения этой ситуации необходимо перейти на третий метафизический уровень анализа, чтобы понять глубинную суть конфликта, его мотивации и предпосылки. Здесь стоит подробнее разобрать структуру далеко не однородного исламского сообщества в Чечении, где многие, также как и в Афганистане, и по всему исламскому миру видят только два типа ислама: суфийский и ваххабистский.

Ислам "новый", "традиционный" и "фундаментальный"

Проблема заключается в том, что даже в самых углубленных исследованиях чеченской действительности ее аналитики видят только два исламских течения: ваххабизм и вирдизм. Именно этими "двумя Исламами" оперируют все разработчики сценариев как разжигания "внутричеченского конфликта", так и его разрешения. При этом и в общей, исторической оценке этих двух исламских толков, и в приложении их к конкретным чеченским реалиям, наличествует как адекватность, так и глубокая неверность интерпретаций. Это в первую очередь относится к классификации ваххабизма как фундаментального Ислама, тогда как вирдизм относится аналитиками к традиционному Исламу. Если, учитывая долговременность существования в Чечении вирдовых братств, о вирдизме можно говорить как о традиционном Исламе, то ваххабизм не только не является исламским фундаментализмом, это - новый Ислам.

Исламский фундаментализм неотделим от общинных, родоплеменных форм организации раннемусульманского общества, опору которых мы находим в Коране и сакральной деятельности пророка Мухаммада (а.с.с). Чеченский "тайпизм", несмотря на существующие деформации и ослабление традиций, является последним очагом фундаментального Ислама, сохранившимся в мире, единственным плацдармом "третьего Ислама", глубоко антагонистичного ваххабистскому "новому Исламу" и находящегося в "нейтральном сосуществовании" с "традиционным Исламом" (вирдизмом). Это Ислам, действенный в жизни всех чеченцев, каких бы светских или конфессиональных (внутри Ислама) ориентиров они не придерживались, так как действенным по отношению к любому чеченцу остается принцип коллективной ответственности, которой он не может избежать в силу устоявшихся, древних, фундаментальных традиций "первых отцов".

Но чтобы понять весь великий общественный смысл принципа коллективной ответственности, всю его силу и стержневую роль в воссоздании фундаментальной исламской общины, необходимо рассмотреть две известные человечеству формы общественной жизни.

Народ и/или государство: фундаментальное противоречие

Человечеству известны только две формы организации жизни общества - естественная (родоплеменной строй, народ) и искусственная (государство). Эти две формы общественного объединения людей, общественного порядка, резко антагонистичны друг другу по целому ряду основополагающих признаков и принципов. Чтобы читатель, привыкший оценивать общественные системы с точки зрения современного стереотипа "поступательного развития человечества", смог понять суть затрагиваемых проблем, необходимо сопоставить обобщенную государственную модель с варварским, родоплеменным строем.

Родоплеменной строй целой системой вертикально возрастающих социальных иерархий - от семьи, кровнородственного клана ("большой семьи"), генетически гомогенного рода (объединения кланов), племен (родовых союзов), - до народа (племенной федерации), создавал четко структурированную и управляемую общину, лишенную административного формализма и построенную на принципе "ближнего", реальных обязательств по отношению к реальным людям, находящимся в той или иной степени родства, "близости". "Горизонталь" родоплеменной общины, нации, своими "координатными параметрами" отражает ее вертикаль - это система братьев (от родных до семиюродных), а затем сочленов единого рода, племени, народа.

Государственный строй (в различных его вариациях) также социально стратифицирован, но эта стратификация коренным образом отличается от иерархии родоплеменной общины: государственное население подразделяется по вертикали на классы и (или) сословия, а по горизонтали - на административно-территориальные единицы, которые могут объединять (и чаще всего объединяют) случайных людей, организованных в малоустойчивые ячейки случайными факторами - производственными отношениями, политическими или профессиональными ассоциациями и т.д. Поэтому правомочными субъектами государства являются индивиды - граждане.

Главным законом, обеспечивающим общественный порядок и безопасность людей и в родоплеменной общине, и в государстве, является принцип возмездия за совершенное преступление. Однако этот принцип в двух формах общественной организации трактуется совершенно по-разному: родоплеменной строй строго придерживается принципа коллективной ответственности за совершенное человеком преступление, тогда как государство столь же строго соблюдает принцип индивидуальной ответственности. Мало сказать, что эти два принципа возмездия защищают общественный порядок: их функциональное содержание намного шире, так как каждый из этих принципов защищает определенный общественный строй и разрушает противоположный. Индивидуальная ответственность защищает государство, атомизируя людей и делая государство единственным гарантом безопасности граждан; индивидуальная ответственность несовместимая с родоплеменным строем и быстро разрушает его. Коллективная ответственность защищает родоплеменной строй, цементирует его базу - кровное родство, постоянно напоминая его носителям о взаимных обязательствах; коллективная ответственность несовместима с государством и способна в считанное время уничтожить его.

После всего сказанного легче будет понять, почему в родоплеменных общинах господствует принцип "ближнего", являющийся великой нравственной, духовной парадигмой общественного мировоззрения, и почему в государствах царит принцип "чужого", взаимного отчуждения людей, источник распрей, смут, междоусобиц и революций. Эти два принципа - антипода вырастают из противоположных, несовместимых, взаимоисключающих свойств общины и государства, родоплеменного и этатистского обществ.

В число этих свойств входит и хозяйственный быт, присущий тому или другому строю. Родоплеменная община живет в гармонии с окружающей средой, природой, оберегая ее от разрушения, и пользуясь ее ресурсами в строгом соответствии со своими стабильными потребностями; сама община, являясь коллективным пользователем земли, не позволяет отдельным своим представителям портить природу, так как это наносит ущерб общим интересам. При таком отношении природа, сколь бы велико не было число обитателей в том или ином месте, всегда успевает восстанавливать использованные людьми ресурсы, регенерировать себя, сохранять свою чистоту и живописность. В естественной общине природа - источник достатка и здоровья. Государство, являясь социальным итогом прогресса и одновременно главным стимулятором его постоянно нарастающей динамики, в неуемной жажде богатства и могущества в нестихающем соперничестве с другими государствами, истощает природу, необратимо губит ее, превращая землю в отравленную пустыню, а воды и воздух - в опасную, ядовитую для всего живого среду. В государстве природа становится "товаром" и источником болезней. Всегда и везде платой за прогресс является жизнь.

Коран и родоплеменная община

Выявив непримиримый, проявляющийся по всем пунктам сравнения антагонизм между родоплеменным строем и государством, их взаимоисключающий характер, мы приходим к выводу, что единый, цельный, лишенный любых противоречий Коран, устанавливая для верующих модель общественной жизни, не может предписать им и родоплеменной строй, и государство: вопрос может стоять "или-или". Или родоплеменной строй, или государство, одно из двух, так как других форм общественной жизни не существует. Обратившись к Корану, мы легко обнаружим, что Священное Писание мусульман ясно и однозначно указывает на родоплеменной строй, как единственную форму общественной жизни, предписанную верующим.

Исходя из того, что кровное (как и брачное) родство создано Всевышним, религиозная обязанность мусульман - беречь и укреплять его, отвергая все, что способно разрушить его, что враждебно ему, и в первую очередь государство, которое не просто враждебно, а несовместимо с кровнородственным и вырастающем на его основе родоплеменным устройством общества.

Важнейшим условием, сохраняющим кровнородственную "большую семью" и весь родоплеменной уклад жизни, является закон коллективной ответственности, дружно отвергаемый всеми типами государств, как бы они себя не называли - "светскими" или "исламскими", "демократическими" или "монархическими". Принятие этого коранического закона для любой системы государства - смерти подобно! Но мусульмане не могут выбирать, они обязаны жить по заповедям и предписаниям Создателя, признавать и исполнять только Его законы. Иными словами, родственники преступника, связанные с ним узами крови, не могут чувствовать себя в безопасности, вне ответственности, даже если напрямую не причастны к убийству. Возмездие может настичь любого из них - это и есть принцип коллективной ответственности, присущий родоплеменному обществу. И наказывать преступника, и прощать его Аллах дозволяет только близким родственникам, которые непосредственно чувствуют острую боль от утраты: только тогда наказание будет в полной мере справедливым и прощение - истинной жертвой во имя Аллаха.

Общественная структура уммы пророка (а.с.с.)

Пророк Мухаммед (а.с.с) четко обозначил принцип коллективной ответственности в составленном им для уммы общественном договоре, известном под названием Мединской Конституции. В этом договоре, являющемся важнейшей частью Сунны, неоднократно отмечено: "В случае, если кто-то убьет человека, то поставит себя и членов своей семьи под ответственность". И это вполне естественно, так как мединская умма, организованная и возглавленная Пророком (а.с.с), представляла собой конфедерацию девяти племен и их структурных подразделений, то есть являлась родоплеменной общиной.

Осознанная ответственность членов патриархального клана друг за друга, неразрывная взаимосвязь "отцов и детей", общим образцом для которых являются "первые отцы", и святое отношение к передаваемому по клановой традиции наследию, нерушимость семьи и хранимых под ее сенью достоинств мужчины и женщины, ставших в священном таинстве брака "единой душой" - это естественные, фундаментальные ценности. Только на фундаменте этих ценностей возможно возрождение полноценной уммы - сообщества национальных организаций, структурированных кровнородственными и родоплеменными иерархиями. Только такой порядок можно называть фундаментальным и исламским в подлинном значении этих слов, так как только он является естественной средой, в которой кораническая норма справедливого возмездия "око за око", "жизнь за жизнь", "свободный за свободного", "раб за раба", "женщина за женщину" выполняются в буквальном смысле. Только в такой среде кораническая заповедь "в возмездии - основы жизни", сохраняет свой жизнеутверждающий потенциал, цементируя общинные формы жизни, не допуская никакой формализации и индивидуализации ответственности посредством государственного права и порядка, посредством гражданского правосудия.

Может появиться вопрос: почему, сохранив религиозность, мусульмане не сохранили умму? Как получилось так, что из общинных людей они превратились в государственных граждан? И еще: почему толкователи и комментаторы Божественных аятов не видят в них очевидное "родоплеменное", общинное содержание? Ответ прост: богословы читают Коран через призму государственного мышления и, находя государственный строй естественным и оправданным, любой аят "перетолковывают" (часто бессознательно) в пользу существующего положения вещей. Для людей "государственного мышления" любой коранический аят "затемнен" по смыслу, требует тасфира, хотя в самом Коране аяты разделены на две группы: открытые (являющиеся, как на это обращает внимание Коран, "матерью Книги") и "скрытые в толковании своем" (Коран, 3:7). В этом аяте четко изложена методология чтения Корана: открытые аяты, в которых ясно и доступно изложены заповеди Аллаха, должны стать тем эталоном, с которым соизмеряются толкования аятов, чей смысл по воле Аллаха до определенной поры скрыт от людей. Эти "открытые аяты" - матерь Книги, ее важнейшая по актуальности часть, твердый и доступный всеобщему пониманию ориентир бытия. Человек, живущий в том общественном строе, который заповедан Творцом, так и понимает их - как открытое руководство, как Божий закон. Понимает их и тот, кто сохранил общинное, родоплеменное мышление и традиции, хотя сам строй и может быть в какой-то мере деформирован под воздействием социальных новшеств. Для "открытых аятов" необходимо "открытое сознание", очищенное от фикций и стереотипов государственного мышления. Иными словами, общинное содержание коранических аятов может увидеть только человек "варварского", родоплеменного сознания и только такой человек поймет до конца простую истину: не Коран нужно "перестраивать" под существующую действительность, а действительность привести в соответствие с Кораном. И первый шаг в направлении подлинного, чистого, фундаментального Ислама - восстановление принципа коллективной ответственности.

От уммы - к государству

Если провести периодизацию истории Ислама с точки зрения постепенного исчезновения из общественной жизни мусульман принципа коллективной ответственности, увидим, что эта история разделяется на три периода: (1) мединский (умма) 622-632 гг.; (2) постмединский (халифат) 632-924 гг.; (3) антимединский (государство) 1744г. - до сегодняшнего дня.

Первый период, патриархальный - строгое подчинение естественной коллективной жизни мусульман Божьему закону в рамках Мединской Конституции - это эпоха общины пророка Мухаммада (а.с.с.), когда родоплеменные институты и коллективная ответственность предписываются, а каждое племя и народ живут, как это отмечено в Мединской Конституции, "согласно своим обычаям.., на основе принципа справедливости и в разумной форме, принятых у мусульман". Эту эпоху предлагаю определить как патриархальную потому, что, сохраняя за собой функции верховного, "конституционного" судьи, арбитра, рассуждающего людские споры по Божьему закону, пророк (а.с.с.) всю исполнительную власть в общине, в том числе ответственность за все вопросы правосудия, возложил на кровнородственные кланы, которые являлись базой и составными частями девяти племен - субъектов Мединской уммы. Необходимо подчеркнуть, что в патриархальной общине принцип коллективизма не допускает никаких форм индивидуализации.

Второй период, авторитарный, зарождается как следствие нарушения одного из основных принципов патриархального строя - строгого соблюдения регламента и процедуры коллективного выдвижения лидера общины, что только и могло придать его высокому статусу легитимность в глазах всей общины. "Кулуарный" характер выдвижения халифа привел к первой "трещине" в умме - к разделению мусульман на суннитов и шиитов. Если на первой, мединской стадии выбор или признание лидера всеми патриархами, стоящими во главе составляющих общину кланов и племен, было необходимым и достаточным условием системной гармонии и завершенности патриархального коллектива, то на второй - постмединской стадии лидерство базируется уже не на консенсусе патриархов, а на силе и авторитете лидера, его способности навязать свою власть, несмотря на отсутствие согласия или оппозицию отдельных патриархов. В результате роль патриархов становится невостребованной и постепенно превращается в формальность. Поэтому, в результате перехода от патриархального консенсуализма к авторитаризму власти произошла фрагментация уммы, ее превращение из общины в общество военной демократии, когда халиф утверждается как военный вождь, харизма которого напрямую зависит от успехов его походов. Лидер-судья превращается в авторитарного военного предводителя, чья социальная практика прямым образом зависит от обстановки постоянной войны и ее целесообразности. На этом завершается первая стадия постмединского периода, эпоха праведных халифов, и начинается вторая стадия Халифата - имперская, ознаменовавшаяся приходом к власти династии Омейядов.

Характерной чертой постмединской эпохи является сосуществование родоплеменных и имперских алгоритмов власти при постоянно возрастающей роли последних. В таких условиях, в столкновении с активностью авторитарных лидеров, стремящихся к укреплению своей личной, а затем и династической власти, принцип коллективной ответственности постепенно оттесняется далее и далее на второй план, вплоть до ее исчезновения в рамках тех халифатских образований, которые в разных местах и в разное время по всему неоднородному пространству "исламской империи" полностью отчуждались от мусульманской родоплеменной почвы. Это в конце концов привело к унификации всего многообразия "родоплеменных шариатов" в пяти правовых шариатских школах (мазхабах) и приданию им "официального" статуса. В то же время все "пережитки" коллективных форм жизни вытеснялись на варварскую периферию - в горы или в пустыню. Однако, несмотря на всю присущую авторитарной власти внутреннюю логику унификации, в силу политического и юридического плюрализма, проявившегося в существовании одновременно пяти шариатских школ и отсутствии единого центра имперской власти, способного подчинить себе остальные региональные центры и периферии, стремление Халифата к формализации, централизации и индивидуализации исламского порядка ограничивалось более или менее регулярным сбором "налогов" (дани) и номинальным признанием власти центра его субъектами на рубежах империи.

Третья стадия, тоталитарная, начинается с момента зарождения в 1744 г. религиозно-политического союза между Абд ал-Ваххабом и ибн-Саудом, приведшего к провозглашению ваххабитами Королевства Саудовской Аравии и возникновению по аналогичным принципам ряда современных "исламских государств". Тогда, соответственно адаптированный к нуждам современного государства ханбалийский шариат, или, вернее, "госшариат", вводит запрет на коллективную ответственность при исполнении возмездия и окончательно выводит все вопросы администрации правосудия из под традиционной юрисдикции кланов и племен, передавая их государственным судам и чиновникам. В начале ХХ столетия король Мухаммед ибн Сауд начал, опираясь на военную силу, прямые репрессии против еще сохраняющих родоплеменные отношения бедуинов, ставя перед ними дилемму: или они примут идеологию ихванства (религиозного братства по канонам ваххабизма), или будут рассматриваться как враги государства. Шейхи (патриархи) были арестованы и интернированы в эр-Рияд, а в обезглавленные племена направлялись агитаторы -муттава, которые побуждали бедуинов отказаться от родоплеменных традиций. Третья стадия - это торжество индивидуализма и формализации всех аспектов жизни мусульман не по Божьему, а по тоталитарному, постоянно меняющемуся человеческому закону, скрывающему под исламской риторикой сугубо гражданское содержание. Если Халифат никогда, ни в один из периодов своего существования не ставил перед собой сознательной задачи ликвидировать при помощи государственных рычагов и форм насилия общинные традиции, допуская и стимулируя лишь их постепенную девальвацию, то учение ваххабизма впервые в истории Ислама нанесло по общинным, родоплеменным традициям и институтам целенаправленный силовой удар, вполне сознавая задачу государства по их сокрушению и искоренению. На место кровнородственных и родоплеменных уз, скрепляющих братство мусульман, было поставлено интернационализированное, оторванное от почвы и крови "ихванство". Именно поэтому ваххабизм, апофеоз государственной идеи - это бегство от Ислама.

Ваххабисты, провозглашая "чистый ислам", исторически призывают к восстановлению раннего халифата, не понимая, что в раннем халифате строго соблюдался принцип коллективной ответственности, несовместимый с жесткой и бескомпромиссной государственной идеологией ваххабизма. Хорошо известно, что народы, принимавшие Ислам в период раннего Халифата, могли становиться полноценными и полноправными коллективными членами уммы лишь возродив родоплеменную структуру общественной жизни, как, например, жители Йемена, ликвидировавшие институты монархии и создавшие с принятием Ислама родоплеменной строй. Что касается отдельных мусульман-неофитов, то для инкорпорации в умму от них требовалось вспомнить свои генеалогии, то есть родовые корни. По свидетельству исследователей, этому обстоятельству для полноценной интеграции в исламскую общину первые халифы предавали исключительно важную роль. В этой связи показательно обращение халифа Умара к мусульманам, приводимое ибн Халдуном: "Изучайте свои генеалогии и не будьте подобны набатейцам Месопотамии, которые, когда их спрашивают, кто они, отвечают: Я из такой-то деревни".

Миф об исламском государстве

Три стадии, которые мы в сжатом виде разобрали, есть этапы деградации общественной жизни мусульман по нисходящей, от мединского идеала общины до ваххабистской модели государства. Это тот путь, который привел мусульман от реальной, общинной, родоплеменной уммы пророка Мухаммеда (а.с.с) к мифу "исламского государства".

Мусульманам предстоит преодолеть многообразие идеологических доктрин и путей, предлагаемых для решения насущных проблем, стоящих перед исламским миром. Пора четко осознать, что цивилизация завела человечество в тупик, поставила его на грань духовной и физической гибели. Пора понять, что проблемы цивилизации не решаются и не могут быть решены в предлагаемых ею концептуальных и мировоззренческих рамках. Пора избавиться от укорененного в нашем мышлении стереотипа, сообразно которому прогресс - "хорошо", а все, что препятствует его растущей динамике - "плохо". Этот стереотип не имеет ничего общего с коранической реальностью, исходя из которой хорошо то, что устанавливает Аллах, и плохо то, что новшествами подрывает совершенные образцы нашего Творца. Мусульмане, которые даже в очень умеренной степени пытаются сохранить общинные традиции, поставлены пропагандистской машиной Запада в положение "вечно оправдывающихся", их вынуждают заявлять, что Ислам ничего не имеет против прогресса и даже приветствует его.

Между тем Ислам не подлежит новациям и реформированию: реформировать Ислам - значит подрывать его, сводить на нет тот мощный нравственный потенциал, который он в себе содержит. Когда какая-нибудь "исламская страна" начинает форсированное движение по пути модернизма, она всегда и неизменно ставится перед необходимостью отделить религию от государства, признавая этим, что религия (даже искаженная "реформами") несовместима с государством, с прогрессом, с цивилизацией. Религия (не только Ислам, но любая религия монотеизма) в себе самой содержит канонизированные, неизменные параметры общественной жизни (социальной структуры) и общественных отношений (соответствующих ей законов). Изменять их - значит изменять свою религию, изменять Всевышнему. Именно поэтому государственная власть, отказывающаяся от "мракобесия" и "пережитков" религиозных канонов социальной жизни в пользу модернизма, в конце концов заключает мечеть, церковь или синагогу в своеобразную "духовную резервацию", изолируя институты религии от социальных институтов. А по пути модернизма вынуждено идти любое государство, чтобы не впасть в стагнацию и не стать добычей других государств, "стряхнувших" с себя мешающий им груз традиций, Божьих заповедей.

Ислам в завершенном, доведенном нашим Творцом до совершенства виде содержится в Священном Коране. Для полноценного исповедания этой религии и в полном ей соответствии была установлена пророком Мухаммедом (а.с.с.) умма, чьи принципы четко изложены в составленном им Мединском документе (конституции). О вневременном, образцовом, обязательном для верующих характере уммы свидетельствую слова из Мединской Конституции: "Нет сомнения в том, что Аллах доволен теми, кто выполняет данный документ и делает добро своим лозунгом". И мы обязаны придти к четкому осознанию того, что умма пророка (а.с.с.) несовместима с государством, так как она базировалась на кровнородственной основе, на родоплеменных отношениях. А государство есть антипод родоплеменного строя. И это определяет наш выбор.

ЧАСТЬ 4. Будущее: ханифийский порядок

Миссия Путина: от Империи к Традиции

До того, как предложить фундаментальный план мирного урегулирования в чечено-российских отношениях, необходимо подвести итоги всего сказанного выше.

Если нынешний авторитарный стиль власти оценить на общем фоне системных, стратегических ходов Кремля, будет видно, что Президент РФ начал выстраивать в рамках РФ имперскую модель порядка. Все действия Кремля в этом направлении, которые с формальной точки зрения могут показаться хаотичными и противоречивыми, в реальном мире надо считать решительным и дисциплинированным реструктурированием РФ в духе авторитарной империи. Это парадигма, необходимая для превращения РФ в геополитический инструмент, в ядро евразийского порядка.

Почему мы говорим именно об авторитаризме, а не о тоталитаризме, в восстановлении которого сегодня обвиняют Путина демократы? Принципиальное различие в том, что тоталитаризм устанавливается через ломку традиции и базируется на торжестве безбожия. Говоря о геополитике и основываясь в этом вопросе на евразийстве, неотделимо сочетающемся с традицией и религией, Путин, таким образом, твердо встает на путь, ведущий от тоталитаризма, через авторитаризм к Традиции. Там, где заходит речь о Традиции, уже не может быть места безбожию.

Когда чеченская кампания зашла в тупик, лишив Кремль быстрой победы, Путин, поняв более сложную, чем казалось сначала, структуру чеченского конфликта, решил заполнить привычный имперский подход качественно новым - евразийским содержанием. Несмотря на тактические краткосрочные выгоды, которые новый Президент РФ мог бы извлечь в борьбе за утверждение своей личной власти, следуя парадигме авторитарного порядка, она, в конечном счете, была им решительно отклонена в пользу парадигмы евразийского порядка. В этот период Россия приобретает черты империи со все более отчетливым евразийским содержанием.

Начало переориентации в отношениях с Кавказом и мусульманским Югом (Иран, Средняя Азия), переход на новую формулу отношений с Чеченией на почве реализма и вывода из российско-чеченской повестки дня темы "статуса", свидетельствует об установившемся геополитическом подходе Кремля в отношениях с "ближнем зарубежьем". Это создает благоприятный фон к переходу от авторитарной империи к евразийскому федерализму, суть которого сводится к созданию евразийской империи, где субъектами на равных правах становятся как авторитарные государства (республики), так и народы (общины) с очень высокой степенью автономности и дифференциации на уровне своей идентичности, своей культурной и конфессиональной самобытности. Принятие такой модели позволяет установить временный мир в Чечении, путем разделения ее на Северную (светскую) и Южную ("варварскую"), но не позволяет стабилизировать Кавказ в целом из-за угрозы гражданской войны между традиционалистами (вердистами, тейпистами) и ваххабитами уже в самой южной Чечении. Несмотря на ряд преимуществ по отношению к первому (политическому) уровню, переход ко второму (геополитическому) уровню так же не позволяет добиться полной стабилизации на Кавказе. Возникает необходимость в более глубоком переосмыслении чеченской проблемы и переходе на третий (метафизический, фундаментальный) уровень.

Религиозный уровень решения Кавказской проблемы

Будущий договор о мире между Россией и Южной Чеченией, заключенный на платформе реализма - при отказе от всех принципов и норм "прав человека и гражданина" будет равнозначен переходу от политического и геополитического уровня на фундаментальный уровень религии. Таким образом, Россия будет выстраивать свой внутренний уклад в рамках РФ следуя парадигме авторитарного порядка (политика); свои отношения с внешним миром согласно парадигме евразийскогоо порядка (геополитика), а свои взаимоотношения с Южной Чеченией в рамках Традиции - третьего уровня ценностей (религия, метафизика).

Именно религия, заложенная сегодня в фундамент Традиции Евразийского общего дома в качестве краеугольного камня, должна, в конечном итоге, стать основой для всего евразийского порядка. Каждый из народов - субъектов этого порядка - воздвигнет над своим национальным очагом такую политическую надстройку, которая будет соответствовать его нуждам на данном этапе, но всегда строго по своим евразийским традициям и с учетом дальнейшего постепенного перехода от политической надстройки, через традицию, к религиозному основанию.

В случае РФ первоначально это будет традиционная империя с центром в Москве и перифериями в семи президентских округах, управляемых из центра с помощью мобилизационных механизмов власти. Монолитность центра на первом этапе будет обеспечиваться постсоветским менталитетом правящих номенклатурных элит и евразийской базой их идеологии. Гетерогенность периферий будет неизбежным результатом смешения советских, постсоветских и местных (этнорелигиозных) ценностей и мировоззренческих установок. В этом смысле россияне - не нация, а мультиэтническое сообщество, находящееся в поисках своей идентичности и миссии; сегодняшняя же Россия - это не естественный организм, а искусственный агрегат. Очевидно, что цементирующим фактором в такой комбинации случайных элементов может быть только жестко централизованная имперская система власти. Не менее очевидно, что такая система не в состоянии долго сдерживать центробежные тенденции, свойственные для любого конгломерата. Противодействием этим центробежным силам будет служить когерентная, прозрачная для всех субъектов империи евразийская идеология и связанная с ней реалистичная геостратегия.

По словам Путина, сказанным недавно на встрече с дипломатическим корпусом в Москве, "Россия - это естественное ядро интеграционных процессов в рамках СНГ, процессов, которые как таковые не являются целью сами по себе, лозунгом или вывеской, а должны принести всем гражданам РФ реальную пользу". В этом заявлении хочу привлечь внимание читателя к двум знаковым понятиям: естественное ядро и реальная польза, которые определяют характер евразийской геополитики Кремля и вписываются в философию реализма, являющуюся началом новых взаимоотношений России с ее соседями. Эта философия неизбежно приведет к осознанию Кремлем того, что естественным ядром РФ является русская нация и что ее реальная польза измеряется не в категориях благополучия (политика) или безопасности (геополитика), а в категориях подлинного счастья - спасения (религия). Следовательно, придет осознание, что для обеспечения этой потребности нации необходимо возрождение религии как во внутренних, так и во внешних взаимоотношениях. При этом не религии в номинальном, ритуально-вербальном проявлении, а религии в подлинном смысле этого слова, как фундамента, на котором строится вся жизнь русских как нации и каждого из русских отдельно; возрождение России как пространства, обитатели которого должны подчиняться только Божьим законам, в котором хлеб насущный - это не просто еда, а еще и святость, в котором земля - это не просто государственная территория, а священное наследие предков, в котором все слова и жесты - это не просто средства производства зрелищ или носители информации, а знаки и проводники истины.

Национальный уклад для русских: к Святой Руси

Необходимым станет поэтапное возрождение естественной, подлинно русской формы организации порядка на земле отцов, порядка, который существовал в своем первородном виде задолго до рюриковичей. Это будет изначальный возврат к монархии, построенной на естественных национальных началах, подчиненных священной традиции первых отцов. Это будет не РФ, не новый Советский Союз, не Россия и даже, в конечном счете, не монархия, которая так же станет одним из перечисленных этапов, а Святая Русь. Пройти этот прямой обратный путь "вечного возвращения", о котором говорил традиционалист Мирча Элиаде для исконно традиционной России будет куда легче и быстрее, в отличии от мучительного преодоления участка кривой от традиции к модернизму, где каждый шаг сопровождается ломкой устоев, нарушением корней, рассечением по живому.

Евразийское решение для Чечни - краеугольный камень возрождения России

Подводя промежуточный итог, надо сказать, что структурирование евразийского пространства должно начаться со концептулаьного и практического урегулирования взаимоотношений между РФ и Южной Чеченией. В этом смысле российско-чеченский мир, оформленный по принципам традиционной парадигмы в рамках признанного обеими сторонами договора, это подлинное начало евразийской программы - это тот краеугольный камень, который должен быть заложен в фундамент мира и стабильности на Кавказе, на котором будет выстроен Евразийский общий дом, остов царства Божьего на земле.

Но как должен быть заключен этот договор с народом, который не признает юридических норм, и находясь под властью Бога принимает только закон Бога, но никак не человеческий (юридический) закон? Чеченцы, населяющие южную Горную Чечению признают, что не способны опуститься до того, чтобы создать государство. А раз так, то в таком случае, не существует и субъекта, с которым можно заключать юридический договор о мире. Следовательно, любой юридический договор, в силу отсутствия его гаранта, изначально становится нелегетимным и не обязательным к исполнению. Это приводит нас к принципиальному и на первый взгляд тупиковому заключению, что РФ, как светское государство, подчиненное человеческому праву (внутреннему - по Конституции и международному - по регламенту ООН) не способна заключить с Нох-чи действительный договор о мире и партнерских ("добрососедских") взаимоотношениях. Из этого следует, что соглашение о мире должно приобрести форму завета - договора, заключенного обеими сторонами во имя Бога, так как только такой договор Нох-чи могут признать как действительный, как священный. Для чеченцев, верующих мусульман, печатью, наглядно подтверждающей священный характер такого договора, будет клятва на Коране Лидером нации, подписывающим этот договор от имени Нох-чи.

Договор с народом

Чтобы государство могло стать субъектом мирного договора с нацией, учитывая, что нация в истинном смысле этого слова, по своему определению не может поклоняться идолу человеческого права не совершая тем самым коллективного самоуничтожения, надо, чтобы "юридической базой" такого договора стал Божий закон.

Источник Божьего закона для всех людей один и тот же - Откровение, содержащееся в Священном Писании. Откровение - это истина, а истина есть одна единая и неделимая для всех людей, всех эпох и ландшафтов, для всех религий и вероисповеданий, всех рас, народов и племен. Коран и Библия могут расходиться и действительно расходятся в той части, которую предлагаю называть "историческим контекстом" истины. Это расхождение - следствие того, что Библия приобрела ту форму, под которой она дошла до наших дней в результате искажений историей и рукой многих редакторов, выступивших как преграда между истиной, переданной когда-то пророками, и нами сегодня. Здесь необходимо подчеркнуть, что пророков Всевышний направил именно к народам - не к индивидам, не к редакторам, книжникам, юристам и ученым богословам, не к классам или сословиям, не к городам или государствам, а к народам. Как говорит Коран словами суры "Ибрахим" (по библейски Авраам): "Всевышний каждому народу отправил посланников только с языком этого народа".

Если, исходя из священной Традиции своих первых отцов славяне когда-то покаялись за отклонение от пути единобожия и из рук Византии приняли православное христианство, стремясь тем самым повернуть на прямой путь, если затем, жертвуя жизнью своей и своих сыновей, славяне отстаивали свой выбор, и, если Нох-чи всегда отстаивали ценой любых жертв основанные на нухитском завете крови ценности своих первых отцов, то это в обоих случаях проявления той единой истины, которой поклонялся Авраам (а.с.с.), принося в жертву жизнь своего сына.

Все разногласия между истинными мусульманами, христианами и иудеями, связаны с разным толкованием истины в сфере исторического контекста Откровения - с конфликтующими мировоззренческими установками, обоснованными на уровне политики или геополитики, а не религии как таковой. Для всех искренне верующих принципы истинной религии на фундаментальном уровне реальности одни и те же. Среди них и есть авраамический образец уверовавшего - архетип готовности к жертве всего на земле ради того, что в небесах. Коран определяет пророка Ибрахима (Авраама, а.с.с.) ханифом - тем, кто не будучи ни иудеем, ни христианином, ни в техническом, узкоконфессиональном смысле этого слова, мусульманином, уверовал в единого Бога и подчинился Божьему закону. В этом смысле абсолютная преданность Божьему закону (дела) и уверование в Единого Бога (сознание) тождественны и неразделимы - такую религию назовем ханифийской религией. Если истинно верующий это ханиф, если безоговорочное поклонение Единому Богу это ханифийская религия, а ханифийская религия это общий знаменатель того, что истинное в Исламе, Христианстве, Иудаизме и других религиозных течениях, органично выводящихся из наследия пророков Единого Бога, то в этом смысле общественный порядок, построенный на принципах ханифийской религии, это ханифийский порядок.

Эсхатологическая ось этого порядка состоит из всех заветов, заповедей и знамений, посредством которых наш Творец вывел людей из мрака к свету - открыл нам прямой путь к истине. Именно в таком смысле общественный договор внутри одной общины, завет между разными народами или племенами, составляющими эту общину, скрепленный клятвой именем Единого Бога, это ханифийский завет. Следовательно, только ханифийский завет между русскими и Нох-чи может стать краеугольным камнем, заложенным в фундамент евразийского общего дома. Только порядок, основанный в евразийской общине народов и племен на ханифийском завете, будет ханифийским порядком.

Чтобы этого достичь, Президент РФ должен в договоре о мире и партнерстве с Нох-чи выступить не как глава государства, а как доверенное лицо, лидер народов, составляющих полиэтничное сообщество россиян, и данное им от имени этого сообщества слово, его истинность, подтвердить своей клятвой на Библии, в то время как Лидер чеченской нации истинность слова, данного им от имени Нох-чи, подтвердит клятвой на Коране. Таким образом, свидетелем этого договора будет Единый Бог, его "юридической базой" - Священное Писание, а его скрепляющей печатью - данное слово. Установленный таким образом ханифийский порядок во взаимоотношениях Нох-чи и Россиян станет образцовым для всей Евразии. Следствием такой революции духа будет "реальная польза" для всех народов, избравших ханифийский путь к истине. Переходя на фундаментальный уровень ханифийской религии, будет возможно раз и навсегда освободить наше сознание от вопросов типа: "чьи Балканы - первого, второго или третьего Рима; христиан или мусульман?", или "чья столица Иерусалим - Израиля или Палестины?", или "чей Кавказ - русский или чеченский". Заключая ханифийский договор, признавая суверенитет Единого Бога, возвращаясь к нухитским началам общности всех народов и племен, обитающих доверенную нам Аллахом священную землю, в межчеловеческое пространство вернется истина. Тогда для лжеучения о государстве и государственном праве не останется места.. Возврат добра - это заполнение вакуума, создаваемого злом. Возврат красоты - это освобождение лица земли от всего, что портит и разрушает естественную гармонию, от уродства урбанизации, индустриализации и цивилизации - техногенной смерти всего органичного, живого, святого. Возврат истины - это бегство лжи

Заключая ханифийский договор Россияне и Нох-чи восстановят Ноев Ковчег и вновь заполнят ковчег завета истиной - ханифийский Кавказ станет образцом для всех народов как организовать свою жизнь и взаимоотношения со своими соседями по Божьему закону. Горы Кавказа, являющиеся на поверхность земли лишь одной десятой своей частью, как гвозди скрепят Евразию на фундаментальном уровне бытия. Глобальный ханифийский порядок станет непоколебимым.

Ханифийский порядок

После заключения ханифийского договора, текст которого приведен в конце материала, от имени всех чеченцев Аслан Масхадов подтверждает действительность мирного соглашения клятвой на Коране, а Владимир Путин от имени россиян клятвой на Бибилии. Это станет прочной основой выполнения договоренностей как с чеченской так и с российской стороны. Старейшины чеченских кровнородственных кланов могут обеспечить роспуск незаконных вооруженных формирований, путем отзыва из них членов своих кланов, и, клятвой на Коране, вывести их из-под защиты закона кровной мести в случае неподчинения. После заключения такого договора община, признавая только лишь закон бога и обладая непререкаемым, в отличии от государства, авторитетом, становится с чеченской стороны гарантом выполнения клятвы. Во имя Аллаха.

Стоит предположить, что ваххабиты не имеющие в традиционной Чечении своих корней не сложат оружия. Таким образом, тут же они становятся вне закона не только для федеральных сил, но и для чеченцев. Никто в Чечении не будет мстить за убитых ваххабитов, кроме них самих. Не имея защиты кровнородственных кланов в Чечении и отступая от соблюдения заключенного на Коране договора, ваххабиты, со своей теорией жесткого фундаменталистского государства, теряют поддержку местного населения, так как такой формы как государство в южной Чечении нет.

Такой договор между народами, носящими сходные имена - Руси-чи (рус - светлый, чи - человек) и Нох-чи, сможет стать образцом для разрешения любых, самых сложных конфликтов во всех горячих точках нашего континента. Уже именно по принципам ханифийского договора о мире и партнерстве будет возможно разрешить на первый взгляд неразрешимые конфликты: между христианами и мусульманами на Балканах, между арабами и евреями на земле их праотца пророка Ибрахима (а.с.с.), между азербайджанцами и армянами на земле праотца всех народов - пророка Нуха (а.с.с.) и пр. Для достижения мира в этих сатанинских очагах войны достаточно всем сторонам осознать и признать Божий суверенитет на "спорной территории". Возвращая государственной территории ее естественный "статус" священной земли, и по Божьему закону заключая договор о принципах взаимоотношений, партнерства и управления доверенной нам нашим Творцом землей, будет возможно возродить гармонию, основанную на парадигме коллективной ответственности. Переходя тем самым с уровня политики и геополитики на фундаментальный уровень религии, из повестки дня раз и навсегда исчезнут вопросы формального статуса, государственных границ и суверенитета, оформленного по законам ООН.

Если называть вещи своими именами, то ООН только по названию является Организацией Объединенных Наций, а на самом деле представляет собой Организацию Объединенных Государств (ООГ). Причем, эта Организация объединяет государства всех типов: и демократические, и авторитарные. Однако, несмотря на такой структурный плюрализм, ООН (ООГ) все больше превращается в средство давления западного демократического альянса во главе с США на страны авторитарного типа, чтобы стимулировать в них победу либеральных, рыночных ценностей и вызвать соответствующую перестройку всей системы общественных отношений. Используя сугубо западный стандарт "прав человека" в качестве универсального повода, атлантические силы, заправляющие в ООН (ООГ), различными способами вмешиваются во внутренние дела авторитарных государств, и это вмешательство имеет широкий диапазон проявлений: от финансового шантажа до прямой военной агрессии. Отсюда - один шаг до понимания, что остановить экспансию Запада и устранить угрозу распада РФ и превращения ее территории в "сырьевую кладовку" атлантического альянса можно только созданием контральянса авторитарных, антизападных государств, в которых господствующей идеологией является традиционализм, глубоко враждебный демократическому модернизму. В силу названных выше причин, создание контрверсии ООН, Содружества Авторитарных Государств (САГ) при одновременном членстве этих государств в ныне существующей ООН, невозможно или, по крайней мере, сильно затруднено. Любое государство, вступая в ООН, берет на себя обязательства выполнять во внутренней и внешней политике свод обязательств, сформулированных под диктатом западного альянса, и их нарушение дает атлантическим силам формально-правовые поводы для подрывных действий и прямых силовых репрессий против "строптивых" стран. Поэтому крайне важной и попросту необходимой представляется радикальная мера: выход авторитарных, традиционалистских государств из ООН и создание авторитарными странами своего союза (САГ). Тогда в нынешней ООН останутся сугубо демократические государства, и ее с полным правом можно будет называть Организацией Объединенных Демократических Государств (ООДГ).

Ханифийский договор станет основой ханифийского порядка, который объединит православный Север и мусульманский Юг, становясь на фундаментальном уровне жизни основанием для евразийского порядка.

Последствия

Чем на деле может обернуться заключение ханифийского договора для репутации самого Путина? Основным критерием успеха в чеченской операции является установление контроля над завоевываемой территорией или наоборот, его потеря. С этой стороны, генералам, командовавшим операцией Путина упрекнуть не в чем. То, что интересует Россию-государство (инфраструктура, нефтяные вышки, перерабатывающие заводы, расположенные в северной, равнинной Чечении) переходит под контроль российских федеральных войск. Там устанавливается привычный гражданский порядок, исчезает угроза миру со стороны горной части, а следовательно, усилия генералов были не напрасными. Есть контроль над равнинной частью, а относительно горной, думаю, что российские генералы, даже в самые лучшие для них времена, не тешили себя иллюзиями. Военно-политическая часть чеченской операции с этих позиций исполнена безупречно и здесь Путин заслуживает только одобрения генштаба и российских политиков всех мастей.

Когда речь заходит о мнении мирового сообщества, для которого юридический статус имеет куда более весомое значение, результат однозначный: Президент России, каким-то немыслимым образом договорился с нецивилизованными варварами и одержал убедительную победу, сохранив самую важную для России северную Чечню. , в то же время стабилизировав ситуацию в южной, не платя за это высокую цену официального признания. Более того, добился мира без военной помощи, чем подал пример остальным народам, раздираемым межнациональными конфликтами, открыл безопасную дорогу России на Кавказ, а значит и на весь юг Евразии. Геополитическая и международная оценка Путина здесь так же очень высокая.

Наконец, в глазах своего народа, Путин не только удачливый политик, профессиональный стратег, но и признанный лидер нации, остановивший кровопролитную войну, уносившую жизни лучших сынов отечества. Средство же, которым он достиг такого результата - клятва на библии - это признание за Путиным статуса не только формального, но и духовного лидера российского общества, обретение высокого авторитета не только среди гражданского населения, но и в среде духовенства, чем не мог похвастать ни один российский руководителей уже давно. Нельзя не предположить, что поступок Путина вызовет уважение среди верующих всего мира, и в том числе за то, что он станет первым человеком в нынешнем столетии, который добился мира не мечем, но верой. Сделал то, чего не смогли сделать генералы, военные и политики за много лет войны. А это может послужить примером для решения множества междуусобных конфликтов на почве межконфессиональных религиозных разногласий, в числе которых и наиболее актуальная на сегодня проблема пылающего Иерусалима, спасение которого так же в признании его под властью бога.

Складывающаяся общая картина такова: Чечня остается без юридического статуса, который ей и не нужен, но под стратегическим контролем России-Евразии, на правах евразийского народа, а не на правах субъекта федерации. Чечня признает, что не в состоянии создать государство и это становится для Путина поводом заранее отметать все обвинения в ущемлении прав государства Чечни, которые неизбежно возникнут со стороны США. И далее, Чечня не только перестает быть врагом, но и становится таким же эффективным союзником в войне с неверными (войне за Евразию), искореняя идею ваххабизма, а значит и ненавистного Запада. Даже исходя только из этих, "коньюнктурных" соображений Кремль должен принять условия ханифийского договора, осознавая, что это дает ему реальные результаты здесь и сейчас, что куда лучше нынешних безконечных и бесплодных поисков выхода из чеченского кризиса.

У Чечении же в свою очередь появляется возможность на собственном примере показать все преимущества, всю гармония и естественность существования традиционного общества. Чеченцы, определившись как нох-чи - "народ Ноя" и с тех пор отстаивая свою религию, кровь и почву как святое наследие первых отцов, защищают неприкосновенность унаследованной ими истины в крепости своего языка, адатов и традиций. В силу своего наследия, всеми сгустками земли своих отцов, всеми клетками своей плоти и крови, всеми буквами своего языка чеченцы знают истину. Знают, откуда они. Знают, зачем они живут. Знают, как им жить. Чеченская нация - это живой организм, чеченцы - это творение всевышнего, хранители потерянной современными людьми истинны. Менее всех остальных оторванная от своих корней Чечения станет образцом традиции, примером, как для России, так и для всей Евразии

Последний удар по "большому Сатане"

Проигрывая год за годом Западу в позиционной войне, Россия с упрямством раненного, истекающего кровью медведя снова и снова возвращается на исходные позиции и с предсмертным ревом вновь бросается на пику циничного и хладнокровного охотника - Запада. Решительно не желая верить в коварство и лживые уловки "большого сатаны" Россия вновь и вновь попадалась на его удочку, оголтело бросаясь в кипящую морскую пену с головой. Забывая о том, что добираться да цели придется вплавь, в то время, как противник уже умчался далеко вперед, белея парусами новой, только что отстроенной шхуны. Но вот сил уже иссякли. Рваные лохмотья оставшейся одежды насквозь пропитаны морской солью. До берега уже далеко, но до цели, того миража, который маячит впереди на горизонте еще дальше. И только лишь большой шайтан, то в виде улыбающегося красноносого саксофониста, то в виде сына отца куриных ножек зазывно машет рукой, предлагая плыть за ним в океаническую пучину, все дальше и дальше удаляясь от родного берега.

Никогда статика суши, неспешность Евразии, телега мужика не смогут сравниться по своим свойствам с динамикой моря, броуновским молекулярным кишением морской цивилизации, шхуной моряка, если играть приходится на море и по правилам моря. Противник, видя, что мы играем шахматными фигурами, предлагает нам сыграть в шашки, смеясь и подтрунивая, завидев, как неповоротливы кони и слоны на доске, на которой у него давно уже одни "дамки".

Живя на суше, имея на ней свои корни, мы почему-то, уже очень давно глядим на море, пытаясь устроить свою сухопутную жизнь по правилам моря, упорно отказываясь жить по правилам суши, забыв о том, что наша истинная родина - горы, откуда все мы спустились. Наша сила в корнях, безопасность на суше а гармония и процветание в традиции и вере. Это необходимые условия мира в евразийском общем доме. Спорить с этим может лишь глупец или враг Евразии. Как только Россия ясно осознает необходимость возврата к традиционному существованию в евразийских условиях, в окружении семьи евразийских народов, и наконец вспомнит, что именно ей предстоит стать интегрирующей осью на континенте, уже тогда враг встревожится, почуяв опасность. Находясь на распутье между ориентирами на горы и на море, варварством и цивилизацией, Ведено и Вашингтоном, россиянам необходимо сделать решительный осознанный выбор, пока еще волны Запада не сумели наводнить всю евразийскую сушу, размыть традиционные, фундаментальные ценности населяющих ее народов. Пока над этими волнами нового потопа еще возвышается Кавказ - горы, на которых, по воле Всевышнего, нашел спасение ковчег праотца всех современных наций, пророка Ноя, как его называет Библия, Ноаха, или Нуха (а.с.с.) - как его называет Коран.

Уже только своим отказом от соблазном цивилизации в пользу традиции Россия в раз обесценивает все ликвидные ценности первого уровня, всю бумагу и виртуальность Запада. Сегодня Запад угрожает нам тем, что построил и изготовил из нашего же сырья, из нашего золота, нефти, минералов. Имея у себя лишь 20% мировых сырьевых запасов, Западу не терпится взять контроль над всеми мировыми ресурсами, ставя Россию в такие условия, когда она вынуждена продавать свое сырье за бесценок. За "кока-колу", Макдональдс, "ножки Буша". А так ли нужно России все это и стоит ли оно того, чем нам приходится расплачиваться: сырьем, экологией, национальной безопасностью?

Переход Евразии на уровень абсолютных ценностей, в ущерб ликвидным, обесценивает ликвидные ценности. Нет больше смысла в биржевых торгах, если Евразия отказывается от виртуальных акций. Нет больше смысла в зеленых бумажках если Евразия пользуется золотой монетой. Нет больше смысла конструировать ПРО если Евразия отказывается играть с западом в звездные войны и отдавать свое сырье из которого это ПРО сооружается. Тогда западному налогоплательщику уже нет смысла платить налоги, обеспечивая себе безопасность от иракской, корейской, китайской, русской угрозы. Нарушение четкой работы отлаженной машины западной цивилизации произойдет сразу же, как у нее исчезнет основной враг - Евразия, оружием которой станет игнорирование навязываемых виртуальных ценностей и отказ от западных правил. Бессмысленными становятся и ПРО и виртуальные деньги. Запад попадая в сырьевую зависимость от Евразии теряет все, кроме своей бумаги.

Осуществленная посредством установления ханифийского порядка Консервативная Революция приведет к банкротству государств, объединенных в ООДГ, существование и процветание которых зависит от желания гражданского общества финансировать развитие урбанизации, индустриализации и виртуализации за счет своих налогов. Под давлением Евразии, объявившей целостную программу экологического и нравственного возрождения, атлантический мир потеряет главный рычаг давления на своих граждан, популистские лозунги "красной угрозы", "империи зла", потеряет свою мобилизационную силу. Отказ граждан САГ от дорогостоящей гонки вооружений приведет к краху и программу ПРО и все планы виртуализации вооруженных сил НАТО (щит и меч ООДГ).

Весь мир, все народы земли увидят спасительную силу ханифийского послания, которое Масхадов и Путин закрепят своей присягой на Коране и Библии. Это будет началом поворота человечества от кривых путей цивилизации и прогресса на прямой путь истиной традиции. Дети дарвинской обезьяны окажутся в проигрыше. Дети Адама поведут человечество по пути возврата в рай.

ТЕКСТ ДОГОВОРА

Война на Северном Кавказе вызвана тем, что Россия пыталась политическими средствами решить геополитические задачи: укрепление своего контроля над ресурсами всего Кавказа, развитие геополитической экспансии на юг - к Закавказью и Ирану. Чеченцы стремятся к самоопределению на основе Веры отцов на Земле отцов. Столкновение этих устремлений при отсутствии механизмов установления компромисса вызвало развязывание кровопролитных вооруженных столкновений, влекущих огромные разрушения и жертвы с обеих сторон. Столкнувшись с сопротивлением целого народа, обладающего единой волей к самоопределению, Россия, даже при подавляющем численном превосходстве вооруженных сил, оказывалась перед невозможностью закончить войну обычными военно-политическими средствами.

В этой ситуации у России есть три варианта действий - вести войну бесконечно, применить оружие массового поражения или начать мирные переговоры. Непрерывная война явно не позволит России реализовать свои геостратегические интересы на Кавказе. Применение оружия массового поражения неизбежно приведет к тому, что подавляющее большинство республик бывшего СССР, и прежде всего кавказские республики, пожелают укрыть себя под щитом НАТО. А это прямо противоположно геополитическим интересам России.

Следовательно, переговоры - единственный выход для России. Однако переговоры на политическом уровне ничего не дадут, так как субъектами политических переговоров могут являться только политические образования под статус которых чеченская нация в силу своей родоплеменной общинной структуры не подпадает. На геополитическом уровне переговоры могут иметь успех лишь в том случае, если их объектами являются государства авторитарного типа с традиционалистской идеологией к числу которых Чечения также не относится. Поэтому на успех переговоров с Чеченией можно рассчитывать лишь при проведении их на фундаментальном уровне. С целью прекращения войны и начала мирного процесса инициаторами переговоров должны выступить представители тех сил, которые с обеих сторон могут гарантировать выполнение достигнутых соглашений. Такой силой в России является Президент РФ при поддержке Государственной Думы, а в Чечении - Национальный Лидер (Президент) при поддержке старейшин кровнородственных кланов.

1. За правовую основу для переговоров необходимо принять начертанный на скрижалях пророка Моисея (а.с.с.), долгие веки хранимый в "ковчеге завета", признаваемый всеми истинно верующими, святой Божий закон - Священное Писание;

2. Необходимо, чтобы Парламент России, опираясь на Конституцию РФ, принял резолюцию, уполномочивающую Президента РФ подтвердить действительность мирного соглашения от имени всех россиян клятвой на Библии, что создаст реальные условия их выполнения с российской стороны;

3. Старейшины чеченских кровнородственных кланов могут обеспечить роспуск незаконных вооруженных формирований путем отзыва из них членов своих кланов и клятвой на Коране вывести их из-под защиты закона кровной мести в случае неподчинения. От имени всех чеченцев Аслан Масхадов подтвердит действительность мирного соглашения клятвой на Коране, а Владимир Путин клятвой на библии от имени российского народа. Это станет прочной основой выполнения договоренностей с чеченской стороны.

***

Конечно, Путин еще некоторое время может пытаться решить проблему Чечении и всего Кавказа на двух уровнях, пользуясь геополитическими и политическими "планами немцовых" или других чиновников. Но, в конечном итоге, путем проб и ошибок он поймет неизбежность предложенного здесь варианта решения и придет к нему. Единственное, что он (а вместе с ним и мы все) потеряет, так это время, в течение которого будут убиты сотни, а может и тысячи российских солдат и жителей Чечни. Это то время, на которое откладывается создание евразийского союза, торжество традиции и падение западной угрозы для всех нас, единой семьи евразийских народов.

Настоящий момент является, быть может, последним шансом установить подлинный мир на Кавказе. Только реализовав этот шанс, Россия и Чечения, в истинном партнерстве со своими соседями, смогут воспользоваться сакральным потенциалом Евразии в XXI веке.

Аллаху Акбар!