Материалы | Евразийское Обозрение №2 | Кузнецов | Ислам в странах СНГ | 10.08.2001

Александр Кузнецов

Можно выделить шесть государств СНГ, большинство населения которых исповедует мусульманскую религию. Пять из них расположено в Центральной Азии – Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Таджикистан и Туркменистан. Одно (Азербайджан) находится в Закавказье.

Прежде чем приступить к обзору ситуации в исламской умме каждого из данных государств, имеет смысл выделить в качестве отдельной зоны рассмотрения Таджикистан, Узбекистан и Кыргызстан, составляющие проблемный в конфессиональном аспекте регион.

Это обусловлено прочной укорененностью ислама в сознании населения этих стран, давними историческими традициями (Мавераннахр, на территории которого находятся современные Таджикистан и Узбекистан, был исламизирован арабами еще в восьмом веке нашей эры, в то время как исламизация тюрок-огузов, предков современных туркмен, проходила в одиннадцатом веке, а кочевые племена, заселявшие территорию современного Казахстана, приобщились к мусульманской религии уже в шестнадцатом; кроме того, Бухара и Самарканд, находящиеся на территории современного Узбекистана, издревле были центрами традиционной мусульманской науки и образованности), значительной плотностью населения, консервирующей традиционный общинный уклад, а также тем, что протестные выступления в данном регионе, как до его присоединения к Российской империи, так и после, не раз проходили под исламскими лозунгами.

Ситуация в Казахстане и Туркменистане не представляется такой проблемной прежде всего потому, что коренное население этих стран на протяжении веков вело кочевой образ жизни. Туркмены стали переходить к оседлости только после присоединения Закаспийского края к Российской империи в конце девятнадцатого века, а у казахов этот процесс по-настоящему начался лишь в 30-х – 50-х гг. двадцатого, в период советской индустриализации и освоения целины. Поэтому, как и у других евразийских кочевников, у этих народов долго сохранялись (и сохраняются) пережитки языческих верований. Ислам же воспринимается лишь на бытовом и обрядовом уровне, не превращаясь в парадигму индивидуального сознания и общественного бытия. Особняком стоит Азербайджан, где конфессиональные проблемы не оказывают значительного влияния на общественную жизнь, во-первых, по причине исторического преобладания традиционного горского права-адата над мусульманским шариатом, во-вторых, из-за большей степени вовлеченности этой страны в общероссийские, а затем общесоветские процессы, что привело и к большей европеизации и секуляризации.

Таджикистан

Наиболее острый характер процесс исламского возрождения (неизбежный после крушения атеистической системы, подавлявшей и нивелировавшей традиции всех народов СССР) получил в Таджикистане. Большая часть таджиков являются суннитами ханафитского мазхаба. Исключение составляет население Горного Бадахшана (ваханцы, шугнанцы, рушанцы, язгулемцы), иногда причисляемые к таджикам, однако на деле составляющие особые восточноиранские этносы, приверженные исмаилизму – крайнему шиитскому направлению ислама. Процесс формирования Исламской партии возрождения Таджикистана начался еще в семидесятых-восьмидесятых годах. При этом в группу исламского подполья вошли, главным, образом представители Гармского региона Таджикистана.

Здесь необходимо сделать краткий экскурс в этническую историю данной республики. В стране существуют четыре основных региона: два горных – Гармский и Бадахшанский, и два равнинных – Кулябский и Ходжентский, население которых можно считать особыми субэтносами таджикского народа. В советский период во властных структурах и экономической жизни республики доминировал ходжентский субэтнос, представлявший наиболее промышленно развитый и близкий к соседнему Узбекистану регион. Примечательно, что большая часть активистов исламского подполья (Давлат Усмон, Химматзода, Саид Абдулло Нури) происходила из традиционных таджикских семей и даже плохо владела русским языком. В начале перестройки группу исламистов возглавил блестяще образованный мусульманский священнослужитель Акбар Тураджонзода, тогдашний казиколон (глава мусульман) Таджикистана, принадлежащий к суфийскому тарикату Кадирийа. В 1992 г. противостояние между исламистами и их противниками в Таджикистане вылилось в кровопролитную гражданскую войну. Было бы, однако, неправильно обвинять в этом исламское возрождение. Фактически исламские лозунги использовались широкими слоями населения как форма социального протеста.

Распад Советского Союза усугубил тяжелые социальные проблемы республики ( низкий уровень жизни, массовая безработица, нехватка земли в перенаселенных районах) и, кроме того, наложился на межрегиональный передел власти и собственности. Не случайно большинство гармцев оказалось в рядах исламистов, а кулябцев и ходжентцев – в рядах их противников. В 1996 г. совместными усилиями России и Ирана удалось добиться мирного соглашения между правительством Таджикистана и Движением исламского возрождения (ДИВТ). Представители исламской оппозиции вошли во властные органы, начался процесс возвращения беженцев, а Гармский регион был фактически занят бывшими боевиками оппозиции, постепенно интегрирующимися в вооруженные силы страны.

Несмотря на достигнутый в настоящее время в стране консенсус между основными политическими группировками, Таджикистан продолжает сталкиваться с рядом серьезных проблем. Фактически даже лидеры оппозиции на сегодняшний день признали, что построение исламского государства в Таджикистане в настоящих условиях невозможно. Вместе с тем, в отдельных районах страны сложились исламские мини-республики ( в Тавильдаринской зоне под руководством полевого командира Мирзо Зиеева, в Джиргитальском районе под руководством Мулло Абдулло), живущие по своим законам. Кроме того, за годы вооруженного противостояния сложились прочные связи оппозиционеров с зарубежными исламскими организациями, в том числе ваххабитской направленности.

Было бы неправильно отождествлять всех таджикских исламистов с ваххабитами, однако часть полевых командиров, в частности, в Джиргитальском и Хайётском районах, им симпатизирует. Дальнейшая нормализация обстановки в стране будет зависеть от того, в какой степени его руководству удастся найти правильную концепцию экономического и духовного возрождения Таджикистана.

Узбекистан

Непросто развивается процесс исламского возрождения и в Узбекистане, наиболее населенном (25 млн. чел.), экономически развитом и осевом в геополитическом плане государстве Центральной Азии. Ислам в Узбекистане имеет давнюю и богатую историю. Города Самарканд и Бухара являются центрами традиционной исламской образованности. Кроме того Бухоро-йе шариф (благородная Бухара) считается своеобразной столицей суфийского тариката Накшбандийа. Именно в Бухаре расположено медресе «Мир Араб», не закрытое властями даже в советское время, когда в его стенах проходило обучение большинство мусульманских священнослужителей СССР. Большая часть населения республики – сунниты ханафитского мазхаба. Исключение составляет незначительная шиитская община ирани (выходцев из Ирана) в Самарканде.

Оживление ислама в Узбекистане было отмечено еще в начале восьмидесятых годов. В тех условиях наиболее безопасным способом возрождения мусульманства было восстановление местных традиционных форм его бытования (паломничество к могилам святых – зийарат, обряд исламской свадьбы – никох и т.д.) Местные же власти усмотрели в этом угрозу коммунистической идеологии. Кроме усиленной контрпропаганды, насильственных мер имели место попытки переперсонификации старых культовых сооружений. Так, на месте старейшей святыни Шахимардан в Ферганской долине был возведен мемориальный комплекс основоположника советской узбекской литературы Хамзы Ниязи. Вместе с тем партийно-советские органы не только закрывали глаза на нарождавшуюся активность сторонников т.н. «чистого ислама» (Мухаммада Раджаба, Хаким кори, Абдували Мирзоева), бывших фактически предшественниками нынешних ваххабитов, но и в конъюнктурных целях предоставляли им возможность выступить в СМИ с изложением своих позиций.

Наибольшей проблемностью в конфессиональном аспекте отличается в Узбекистане регион Ферганской долины. Здесь проживает около половины населения страны (10 млн. чел.). При этом большая плотность населения резко повышает социальную и религиозную коммуникативность людей. Не случайно после распада Советского Союза в этом регионе, особенно в Наманганской и Андижанской областях сложилось фактическое двоевластие, когда исламские фундаменталисты начали осуществлять контроль над определенными территориями. В декабре 1991 г. даже президент Узбекистана И.Каримов под давлением оппозиции на митинге в Намангане обещал построить в стране исламскую республику. Боевые отряды «Адолат» («Справедливость»), созданные исламистами, занимались наведением общественного порядка, экспроприировали неправедно нажитое, по их мнению, имущество, следили за исполнением норм шариата.

В 1993 г. власти Узбекистана жесткими мерами положили двоевластию конец. Лидеры оппозиции Тахир Юлдашев и Джума Намангани вынуждены были эмигрировать из страны. Большая часть оппозиционеров обосновалась в соседних Таджикистане и Афганистане, где ими было создано Исламское движение Узбекистана (ИДУ), имеющее откровенно экстремистский характер. В политическом плане узбекским руководством был взят курс на построение светского государства в духе концепций Кемаля Ататюрка и неоджадидизма. В рамках официально разрабатываемой идеологии стал популярен термин «светский путь в исламской культуре». Сочетанием репрессивных мер с политикой определенного содействия исламскому просвещению (в стране было построено 2000 мечетей, 10 медресе, открыт Исламский институт) удалось добиться снятия конфессиональной напряженности.

Вместе с тем в Узбекистане остается почва для возрождения экстремизма под религиозными лозунгами. Крайне низкий уровень жизни в Ферганской долине, массовая безработица среди молодежи заставляют часть молодых узбеков прислушиваться к проповедникам «исламского социализма». В стране действуют три подпольных группировки, ставящих своей целью возрождение «чистого ислама» и возвращение к временам «четырех праведных халифов»: Хизб ут-тахрир, Акрамийа и ваххабиты. Определенную негативную роль играет и некоторая неуклюжесть властей в борьбе с фундаменталистами (так, в свое время, студентам вузов запрещалось отпускать бороды, а девушкам – носить хиджабы). Вероятно, снятию напряженности в конфессиональном вопросе мог бы способствовать диалог правительства республики с традиционалистским и суфийским духовенством.

Кыргызстан

Большая часть населения этой центральноазиатской страны является суннитами ханафитского и шафиитского мазхабов. При этом наибольшей остроты конфессиональные проблемы достигают в южных областях Киргизии – Ошской и Джелалабадской, являющихся составной частью Ферганской долины. Значительную часть населения данных областей (40%) составляют узбеки. Дело в том, что вся территория республики разделяется Тянь-шанским хребтом как бы на две части. Кыргызские племена, заселяющие северную часть страны, до недавнего времени занимались, в основном, полукочевым скотоводством отгонного характера в горах, относительно поздно (в шестнадцатом веке) приняли ислам, мусульманская религиозность в их среде чрезвычайно слаба и сочетается с многочисленными пережитками языческого характера. Кыргызы Ферганской долины, в свою очередь, гораздо раньше перешли к оседлости, а ислам в их среде укоренился достаточно глубоко.

Вплоть до конца 90-х гг. Киргизия считалась островком стабильности и демократии в центральноазиатском регионе. Абсолютный либерализм господствовал и в религиозной сфере, что позволило ваххабитам наладить в южных областях мощную пропаганду своих идей и взять под свой контроль ряд мечетей. Правительство республики отнеслось к этому достаточно лояльно. «Ваххабиты – такие же граждане нашей страны, как и все прочие. Мы не имеем к ним никаких претензий», – заявил летом 1998 г. в интервью «Независимой газете» президент Кыргызстана Аскар Акаев.

Эта идиллия была разрушена событиями осени 1999 г. в Баткене, когда группа боевиков ИДУ вторглась с территории Таджикистана в горный Баткенский район Джелалабадской области, захватила в заложники группу японских геологов и, воспользовавшись неожиданной поддержкой со стороны части местных жителей, оказала ожесточенное сопротивление регулярным частям кыргызской армии. После данных событий исламскому фактору руководством республики уделяется значительно большее внимание. Ситуация, однако, усугубляется серьезным ухудшением экономического положения и падением и без того низкого жизненного уровня населения (даже в советское время Киргизия занимала по уровню жизни среди республик СССР последнее место). Обнищание и люмпенизация населения, в частности, молодежи создают питательную среду для распространения экстремистских и ваххабитских идей. Кроме того, в стране, в отличие от соседних Таджикистана и Узбекистана с их богатым суфийским наследием, не сложилось прослойки мусульман-традиционалистов, что делает аппеляцию к традиционным ценностям проблематичной.

Азербайджан

В Азербайджане исламское возрождение представляется, пожалуй, наиболее бесконфликтным по сравнению с другими странами СНГ. Большая часть населения республики формально принадлежит к шиитскому направлению ислама. Фактически же многие исследователи отмечают религиозный индифферентизм значительного числа азербайджанцев. Духовное управление мусульман Закавказья в Баку, возглавляемое шейх уль-исламом Аллахшукюром Паша-заде курирует не только шиитские, но и суннитские мечети. Религиозная неграмотность большинства населения используется определенными турецкими кругами, начавшими строительство двух суннитских мечетей в Баку. Более того, по сведениям ряда азербайджанских интернет-изданий, среди части бакинской интеллигенции модным поветрием стал переход в христианство (причем не в православие, а в католицизм), факт совершенно непредставимый, например, в постсоветских государствах Центральной Азии.

В то же время в начальный период независимости в республике делались попытки создания политических исламских организаций, пользовавшихся определенной поддержкой со стороны Ирана. В 1997 г. правительство страны, видимо, напуганное процессами радикализации ислама на Северном Кавказе, запретило деятельность Исламской партии и еще шести организаций религиозно-политической направленности. В 2000 г. в Азербайджане было закрыто представительство организации «Альхарамин гуманитаринг эйд фаундейшн», официально неправительственной, однако на деле тесно связанной с определенными кругами саудовской элиты и занимающейся пропагандой ваххабитских идей. Тогда же правительством по распоряжению правительства Г.Алиева в Биби-Эйбатской мечети Баку было восстановлено надгробие на захоронении сестры имама Али-Резы, что должно свидетельствовать о поддержке руководством страны шиитского традиционализма в противовес чуждым фундаменталистским течениям суннитского характера. Так или иначе, исламский фактор не оказывает существенного влияния на внутриполитическую жизнь страны.

Таким образом, процесс исламского возрождения протекает в разных государствах СНГ с существенными отличиями и не всегда сопровождается политизацией и тем более радикализацией. Интерес к возвращению к базовым религиозным ценностям отмечен повсеместно, однако он имеет скорее социальный и цивилизационный, чем политический характер. Фактором политической консолидации ислам так и не стал. Это отчетливо продемонстрировала гражданская война в Таджикистане, в которой мусульмане фактически воевали против мусульман. Фактор межкланового и межнационального противостояния, как и в других регионах бывшего СССР (узбекско-киргизские отношения в Ферганской долине, проблема узбекской диаспоры в Таджикистане и таджикского меньшинства в Узбекистане, талышская проблема в Азербайджане) оказался сильнее религиозного единства. Определенно способствует радикализации ислама его использование в протестных выступлениях обездоленными слоями населения. Негативную роль здесь играют попытки определенных кругов, используя социальное недовольство, распространить в постсоветских государствах чуждую, неукорененную здесь идеологию ваххабизма и иные концепции «чистого ислама».

В то же время исламу в государствах СНГ неизбежно будет способствовать определенная политизация. Это связано с недовольством населения мусульманских республик результатами проведенных в последнее десятилетие «реформ» и абсолютной неэффективностью либерально-демократических концепций экономического и политического устройства для государств Центральной Азии и Закавказья. В поисках альтернативной идеологии, призванной создать справедливый порядок, так или иначе, будет востребован политический ислам. К каким результатам это приведет, покажет история.