Евразийский документ | Дугин | Евразийская идея в качественном пространстве

Евразийская идея в качественном пространстве

Что такое евразийство сегодня? Что такое Евразия как концепт?
Семь смыслов евразийства

Эволюция понятия

Термин "евразийство" меняет смысл

Определенные термины от слишком частого употребления теряют своё первоначальное значение, утрачивают исторический смысл. Значение таких понятий как "социализм", "капитализм", "демократия", "фашизм" подверглись фундаментальной содержательной эрозии. Размывание смысла в данном случае происходит от слишком частого их употребления. Банализация понятий обессмысливает их.
В понятиях "евразийство", "Евразия" также содержится некая неопределенность. Но по совершенно иной причине. Эти термины не столько затерты, сколько слишком новы. Они принадлежат к политическому языку, который только устаивается, внедряется. Они принадлежат к новому интеллектуальному контексту, который пребывает в стадии становления. Термин "евразийство" живой, он отражает активный динамичный процесс, а не какую-то строго фиксированную реальность. Он только получает свое строгое значение в ходе исторической и интеллектуальной практики, а следовательно, это значение остается открытым, нуждается в постоянном уточнении, развитии, углублении.

Евразийство как философское усилие

Евразийство представляет собой результат фундаментального переосмысления политической, идеологической, мировоззренческой, этнической и конфессиональной истории человечества, выдвигает новаторскую творческую систему классификаций и категорий, преодолевающую привычные клише и общепринятые штампы. Евразийство само стремится определить, исходя из своих творческих интуиций, другие мировоззрения, а следовательно, избегает жестких характеристик извне.
В современном евразийстве можно выделить два периода. -- Эпоху становления классического евразийства в начале ХХ века в среде русской эмиграции (Трубецкой, Савицкий. Алексеев, Сувчинский, Ильин, Бромберг, Хара-Даван и т.д.) и после почти полувековой паузы, заполнявшейся лишь историческими трудами Л.Гумилева, время появления неоевразийства (вторая половина 80-х годов и по настоящее время).

От классического евразийства к неоевразйиству

Классическое евразийство, безусловно, принадлежит к прошлому и подается строгой классификации и корректному описанию в рамках музея идеологий ХХ века. Это явление так и осталось бы фрагментом идеологической археологии, если бы не неоевразийство, которое придало интуициям классиков новую актуальность, новый смысл, новый масштаб и новое значение. Классическое евразийство возродилось в неоевразийстве, и тем самым, покинуло узкие рамки "прошлого". Получив новую жизнь, оно перестало быть столь очевидным, как это казалось, обнаружило новый скрытый потенциал, новые стороны.


Таким образом, через неоевразийство вся евразийская идея в совокупности вышла в новое измерение.

Сегодня уже нельзя игнорировать колоссального пути, которое проделала неоевразийская мысль, а следовательно, необходимо попытаться осмыслить это явление целиком в современном контексте.
Далее мы попытаемся описать различные аспекты этого понятия.

Евразийство как планетарный тренд (альтерглобализация)

Глобализация - главное содержание современности

В самом глобальном смысле евразийство и даже Евразия как концепт не привязаны жестко к евразийскому материку как географическому объекту. Евразийство представляет собой планетарную стратегию, которая признает объективность глобализации и, соответственно, конец эпохи "национальных государств" (Etats-Nations), но вместе с тем предлагает качественно иной оригинальный сценарий глобализации. Не однополярный мир и не единое мировое государство с единым мировым правительством, а несколько глобальных зон - полюсов. Это вариант многополярной глобализации.
Глобализация есть главный и фундаментальный процесс нынешнего мира, она определяет основной вектор современной истории.

Парадигма глобализации - парадигма атлантизма

Национально-государственное устройство сегодня переходит в глобальное; мы стоим на пороге создания планетарного государства с единой унификационной административно-экономической системой.
Однако не стоит думать, что все народы, государства, социальные направления, классы и экономические модели, из которых состоит наш огромный мир, вдруг, словно по мановению волшебной палочки, начнут активно взаимодействовать между собой на основе новой единой планетарной логики. Это заблуждение.
Глобализация как она осмысляется и протекает сегодня представляет собою одномерное, одноплановое, одновекторное явление, заключающееся в универсализации специфически западного (англо-саксоскногго, американского) цивилизационного подхода. Это (подчас насильственное, искусственное) приведение различных социально-политических, этнических, религиозных, конфессиональных, национально-государственных укладов, социально-экономических аспектов к единому шаблону. Навязывание единой модели, которая (произвольно) считается универсальной. Глобализация представляет собой западно-европейский исторический трэнд, достигший своего пика в американской системе. Глобализация есть навязывание атлантической парадигмы.
Глобализация, являясь абсолютизацией атлантизма, стремится избежать такого однозначного определения. По мнению теоретиков глобализации, когда атлантизм становится глобальным и не имеющим масштабной альтернативы он, в некотором смысле, перестает быть "атлантизмом". Американский политолог Ф.Фукуяма говорит в этом случае о "конце истории", что в частности, подразумевает и "конец геополитической истории", завершение дуэли между атлантизмом и евразийством (в его геополитическом понимании). Но в данном случае под этим подразумевается "победа атлантизма" и "новая архитектура мира" ("новый мировой порядок"), в котором не предполагается никаких оппозиций и поэтому атлантизм из одного полюса двухполярной системы мыслится отныне как единственный полюс, организующий вокруг себя все мировое пространство (а значит, его природа, действительно, несколько меняется). Архитектура глобализации от модели напряжения между двумя полюсами (два конца отрезка Восток-Запад или Север-Юг) переходит к модели центр-периферии (где центром выступает Запад, "богатый Север", "золотой миллиард", а периферией - все остальное). В такой архитектуре "нового мирового порядка" евразийство тотально отрицается.

Однополярный глобализм (как субъективный проект) может иметь альтернативу

Однако "новый мировой порядок" не более, чем проект, план, тренд. Он очень серьезен и грандиозен, но он далеко не фатален. Сторонники глобализации отрицают альтернативу, отрицают саму возможность наличия иного проекта будущего. Но в мире существует крепнущее и масштабное противное направление, антиглобализм. Евразийство в самом тотальном его определении и есть интегрирующий проект противников однополярного глобализма, выраженный в созидательной форме. Евразийство не просто отрицает однополярную глобализацию, оно выдвигает конкурентный и не менее обоснованный проект многополярной глобализации или альтерглобализации.

Евразийство как плюриверсум

Евразийство отрицает структуру мира, основанную на жесткой модели центр-периферия, утверждая вместо планету, состоящую из созвездия полуавтономных и относительно открытых друг другу "больших пространств". Этими пространствами должны стать не отдельные государства-нации, но блоки таких государств, реорганизованные в континентальные федерации, своего рода "демократические империи" с большой степенью внутренней автономии. Каждая из таких континентальных федераций сама по себе мыслится многополярной, включающей в себя сложные системы этнических, культурных, конфессиональных и административных единиц.
В этом - наиболее глобальном - смысле, евразийство открыто для всех жителей земли, оно может стать идейной платформой для любого человека, независимо от места его рождения, проживания, национальности или гражданства. Евразийство в таком случае становится общечеловеческой возможностью свободно выбрать будущее, по ту сторону искусственно навязываемых однополярных клише. Причем евразийство не просто стремится сохранить статус кво или прошлое, но смело смотрит в грядущее, признавая, что радикальные перемены миропорядка объективно назрели, что государства-нации и индустриальные общества модерна исчерпали свой исторический потенциал, но при этом создание единого "мирового государства" на основе либерально-демократической системы и глобального рынка отнюдь не является единственным выходом, единственным путем развития человечества в новых условиях.
В самом глобальном смысле евразийство в ХХI веке определяется как приверженность к проекту альтерглобализации, как синоним "многополярного мира".

Отказ атлантизму в универсальности

Евразийство жестко отказывает атлантизму и американизму в универсальности, в праве на тотальность и общеобязательность. У западно-европейской и американской цивилизации есть множество привлекательных черт и аспектов, достойных подражания и восхищения, но в целом это локальные ценностные и культурные системы, имеющие право на существование в своем историческом контексте наряду с другими цивилизациями и системами. Евразийство, исходя из этого, защищает не просто антиатлантистскую ценностную систему, но многообразие ценностных структур, своего рода "поливерсум", в котором найдется достойное место и для США и для атлантизма, но непременно наряду с другими, не менее достойными, цивилизациями.
Евразийство отстаивает не просто какую-то одну цивилизацию, но все вместе - и те, которые исторически располагались в просторах евразийского материка, и те, которые складывались на других континентах - в Америке, Африке, Тихоокеанском регионе и т.д.

Евразийство как глобальный революционный концепт

Евразийство на уровне планетарного тренда -- это глобальный, революционный, цивилизационный концепт, который, постепенно уточняясь, призван стать новой мировоззренческой платформой взаимопонимания и сотрудничества для широкого конгломерата различных сил, государств, народов, культур и конфессий, отказывающихся от атлантической глобализации.
Стоит внимательно прочесть заявления самых разнообразных сил во всём мире: политиков, философов, интеллектуалов -- и мы удостоверимся, что евразийцы составляют подавляющее большинство. Менталитет многих народов, обществ, конфессий и государств, хотя они сами об этом могут не подозревать, евразийский.
Если подумать об этом множестве различных культур, религий, конфессий и стран, не согласных с концом истории, навязываемом нам, бодрость нашего духа возрастёт, а серьезность рисков реализации американской концепции стратегической безопасности ХХI века, связанной с установлением однополярного мира резко увеличится.
Евразийство есть совокупность всех естественных и искусственных, объективных и субъективных препятствий на пути однополярной глобализации, причем возведенных от простого отрицания к позитивному проекту, к созидательной альтернативе. Пока эти препятствия существуют разрозненно и хаотически, глобалисты справляются с ними по отдельности. Но стоит их интегрировать, сплотить в некое единое, последовательное мировоззрение планетарного характера, шансы на победу евразийства во всем мире будут весьма серьёзными.

Евразийство как Старый Свет (континент)

Новый Свет как продукт части Старого Света

Второй, более конкретный и узкий смысл термина "евразийство" применим к тому, что принято называть "Старым Светом". Понятие "Старый Свет", которым обычно обозначается Европа, можно рассмотреть гораздо шире. Это гигантское мультицивилизационное пространство, населенное народами, государствами, культурами, этносами и конфессиями, связанными между собой исторически и пространственно общностью диалектической судьбы. Старый Свет -- это продукт органического развития человеческой истории.
Старый Свет обычно противопоставляется Новому Свету, т.е. американскому материку, открытому европейцами и ставшему платформой построения искусственной цивилизации, в которой воплотились европейские проекты модерна, эпохи Просвещения. Новый Свет как цивилизация строился практически на пустом месте: доевропейские жители Америки по сути были приравнены к "недочеловекам" и либо истреблены, либо загнанны в резервации. В любом случае, американское общество строилось по искусственным лекалам - исторические корни были смыты солеными водами Атлантики. История осталась в Старом Свете. В Новом Свете строился искусственный проект, рафинированная "цивилизация модерна".
Хотя матрицей Нового Света" был Старый Ссвет -- Западная Европа, она разработал искусственный проект "идеального общества" на одной конкретной стадии своего развития и в основном в ареале Англии, Ирландии и Франции, влияние же Германии и Восточной Европы на структуру американского общества было незначительным и фрагментарным. Здесь речь идет в первую очередь о Северной Америке, и еще более узко о США, так как Южная и Центральная Америка, колонизированные испанцами и португальцами остались в целом простой периферией Старого Света, и лишь в США эксперимент по построению небывалой сугубо современной цивилизации состоялся полностью и в чистом виде.
В терминах О.Шпенглера можно дуализм между "старым светом" и "новым светом" можно свести к парам культура и цивилизация, органическое и искусственное, историческое и техническое.

Новый Свет и его мессианство

Будучи конкретным историческим продуктом Западной Европы на определенном этапе ее развития, Новый Свет рано осознал свое "мессианское" предназначение, в котором либерал-демократические идеалы Просвещения неразрывно переплелись с эсхатологией крайних протестантских сект. Это мессианство получило название теории "Manifest Destiny", "Очевидной Судьбы", которая стала символом веры многих поколений американцев. Согласно этой теории американская цивилизация преодолела все культуры и цивилизации Старого Света, и является отныне универсальной нормой, которую следует навязать всем остальным народам планеты.
Это мессианство "нового света" постепенно вступило в прямое противоречие не только с культурами Востока и Азии, но постепенно противопоставило себя Европе, которая перед лицом "лабораторного общества" выглядела архаичной, полной предрассудков и устарелых традиций.
Так, Новый Свет постепенно освободился от наследия Старого, и после Второй мировой войны в самой Европе стал выступать как безусловный и неоспоримый лидер, как "критерий истины в последней инстанции". Это, естественно, вызвало волну отторжения, и в Европе стал вызревать проект геополитического освобождения от грубого стратегического, экономического и политического контроля заокеанского "старшего брата".

Интеграция материка

В ХХ веке Европа осознала свою самобытную сущность, и постепенно двигалась к интеграции всех европейских государств в единый Союз, способный обеспечить всему этому пространству суверенность, независимость, безопасность и свободу.
Создание Евросоюза было величайшей вехой в деле возвращения Европы в историю. Это было ответом Старого Света" на непомерные претензии "нового". Если рассматривать альянс США и Западной Европы - с доминацией США - как атлантистский вектор европейского развития, то интеграция самих европейских держав - с преобладанием континентальных стран (Франция-Германия) - можно считать евразийством применительно к Европе.
Особенно это становится наглядным, если учесть теории о том, что Европа геополитически простирается от Атлантики до Урала (Ш.де Голль) или до Владивостока. Иными словами, бескрайние пространства России также полноценно включаются в поле Старого Света, подлежащего интеграции.
Итак, евразийство в этом контексте может быть определено как проект стратегической, геополитической, экономической интеграции севера евразийского материка, осознанного как колыбель европейской истории, матрица народов и культур, тесно переплетенных между собой.
А поскольку сама Россия (как впрочем и предки многих европейцев) в значительной степени связана с тюркским, монгольским миром, с кавказскими народами, то через Россию - и параллельно через Турцию - интегрирующаяся Европа как Старый Свет уже в полной мере приобретает евразийское измерение; и в данном случае не только в символическом, но и в географическом смысле. Здесь можно синонимически отождествить евразийство с континентализмом.
В последние столетия проект объединения в великую Европу исходил от революционной части европейских элит. В древности нечто подобное пытались сделать Александр Великий с помощью интеграции евразийских пространств, а также Чингисхан, создатель самого крупного мирового царства.

Евразийство как три "больших пространства", интегрированных по меридиану

Три евразйиских пояса (меридиональных зоны)

На следующем уровне к горизонтальному вектору интеграции добавляется вертикальный.
Евразийское видение будущего мира предполагает деление планеты на четыре вертикальных пояса или меридиональные зоны, простирающиеся с севера на юг. Оба американских материка представляют собой одно пространство, которое в целом ориентировано на США и контролируется ими, в рамках некогда принятой американцами "доктрины Монро". Это атлантическая меридиональная зона по преимуществу.
Три другие меридиональные зоны можно отнести к евразийским. К ним принадлежат:
- Евроафрика с центральной функцией Евросоюза,
- Российско-среднеазиатская зона,
-тихоокеанская зона.
В рамках этих зон происходит региональное распределение труда, взаимодействуют между собой очаги развития и коридоры роста.
Три евразийские зоны балансируют как в отношении друг друга, так и в отношении атлантистской зоны.
Эти меридиональные зоны и мыслятся в евразийском образе будущего как полюса многополярного мира.
С точки зрения меридиональных зон многополярность приобретает конкретное выражение: количество полюсов здесь больше чем два, но значительно меньше, нежели число формальных суверенных национальных государств. Реальных геополитических полюсов, способных конкретно отстоять свою геополитическую, стратегическую, экономическую и цивилизационную идентичность в евразийской модели мира долджно быть не мене 4.

"Большие пространства"

Меридиональные зоны в евразийском проекте мыслятся состоящими из нескольких "больших пространств" или "демократических империй". Каждое "большое пространство" обладает определенной автономией и самостоятельностью, но стратегически интегрировано в меридиональную зону. "Большие пространства" соответствуют приблизительно границам "цивилизаций" и включают в себя, в свою очередь, несколько "государств" или даже блоков государств.
Евро-Африка состоит из Евросоюза, арабского "большого пространства", интегрирующего Северную Африку и Ближний Восток и "черной (транс-сахарской) Африки".
Российско-среднеазиатская меридиональная зона предполагает наличие трех "больших пространств", причем в некоторых случаях эти "большие пространства" не имеют строго делимитированной границы, а накладываются друг на друга. Первое "большое пространство" состоит из России и некоторых стран СНГ, входящих в Евразийский Союз. Далее идет "большое пространство" континентального ислама, куда относятся Турция, Иран, Афганистан, Пакистан. Азиатские страны СНГ выступают в этом случае "промежуточной областью".
И наконец, третьим "большим пространством" является Индостан - самостоятельный цивилизационный сектор.
Тихоокеанская меридиональная зона на севере определяется кондоминиумом Китая и Японии (два параллельных "больших пространства"), и включает в себя Индонезию, Малайзию, Филиппины и Австралию (которая по иным проектам относится к американской зоне). Это мозаичный геополитический регион, способный дифференциироваться по разным критериям.
В американскую меридиональную зону входят помимо Американо-канадского "большого пространства" еще и Центрально-американское и южно-американское большие пространства.

Важность "четвертой зоны"

С меридиональными зонами до определенной степени согласны и атлантистские геополитики, строящие "новый мировой порядок" и однополярную глобализацию. Однако принципиальным отличием евразийского проекта является наличие в нем именно 4 поясов, включая российско-среднеазиатский. Наличие или отсутствие этого пояса принципиально меняет всю картину мироустройства.
Атлантистские футурологи видят зональное деление троичным: полюс Америка, ближняя периферия - Евросоюз (допускается отчасти и Евро-Африка), дальняя периферия - Азия и Тихоокеанский регион. Пространство России и Средней Азии видится дробным, фрактуризированным, а отдельные части приписываются к региональным державам Европы и Азии. Без "четвертой" зоны мы имеем однополярный мир. Но если допустить наличие "четвертой зоны", то весь баланс сил меняется. Российско-среднеазиатский меридиональный пояс в определенной мере уравновешивает американское давление, и позволяет другим поясам (европейскому и тихоокеанскому) выступать не просто как периферия, но как самостоятельные цивилизационные полюса.
Именно в успехе создания "четвертой зоны" и состоит залог реальной многополярности, реальной свободы и независимости, суверенности и автономии по отношению друг к другу всех меридиональных поясов и включенных в них "больших пространств".
Американский пояс может быть уравновешен только тремя другими континенитальными поясами вместе взятыми, а не каким-то из них. И наличие "четвертого русско-среднеазиатского пояса" является необходимым и достаточным условием для того, чтобы реальное равновесие было достигнуто в планетарном масштабе. Но при этом "четвертая зона", даже будучи интегрированной, будет недостаточной для того, чтобы занять место одного из полюсов в новой "двухполярной системе". Резкий стратегический отрыв США может быть уравновешен только геополитической синергией всех трех меридиональных поясов".
Именно этот проект "четырех зон" призвано реализовать евразийство на следующем, стратегическом уровне.

Евразийство как российско-среднеазиатский интеграционный процесс

Ось Москва-Тегеран

Перейдём к четвёртому уровню евразийства. Это процесс российско-азиатской меридиональной интеграции. Здесь основополагающую и центральную роль играет построение оси Москва-Тегеран.
Весь интеграционный евразийский процесс зависит именно от того, сумеет ли Россия найти формат тесного стратегического партнерства с Тегераном, как в долгосрочной, так и в среднесрочной перспективе. Сложение потенциала России с иранским в области экономики, ресурсов, военной и политической сфере будет достаточным фактором для того, чтобы сделать процесс меридиональной интеграции необратимым и автономным, не зависящим от остальных дополнительных факторов. Начиная со строительства оси Москва-Тегеран евразийский проект обретает конкретное воплощение - геополитический скелет, "позвоночник интеграции". И Иран и Россия являются автономными мощными региональными державами, способными выстроить свою модель организации стратегического пространства.

Евразийский план для Афганистана и Пакистана

Российско-иранский вектор принципиально важен как для создания стратегической конструкции, открывающей России выход к теплым океанам, так и для политико-религиозного переустройства всего среднеазиатского региона - как среди азиатских стран СНГ, так и для зоны Афганистана и Пакистана.
Тесное сотрудничество Ирана с Россией предполагает превращение афгано-пакистанского пространства в свободную исламскую конфедерацию, нейтрально-лояльную как Тегерану, так и Москве. Афганистан и Пакистан как унитарные государства в новой реальности будут создавать постоянные угрозы и накалять дугу нестабильности, разрезающую евроазиатский континент. Только совместная солидарная геополитическая инициатива всех этих держав по созданию новой центрально-азиатской федеративной модели способна превратить этот сложный регион в зону сотрудничества и сопроцветения.

Ось Москва-Дели

Российско-индийское сотрудничество является второй важнейшей меридиональной осью интеграции материковых просторов. По оси Москва-Дели будет проходить силовая линия сотрудничества по созданию общей системы евразийской коллективной безопасности. Важно, что Москва сможет активно участвовать в снятии напряжений между Исламобадом и Дели в вопросах Кашмира.
При этом евразийский проект для самой Индии, спонсором которого призвана выступать Москва, формулируется как создание федеративного устройства, отражающего и закрепляющего все многообразие индийского общества - с широким спектром этнических и религиозных меньшинств, включая сикхов и мусульман.

Москва-Анкара

Важнейшим региональным партнером в деле интеграции российско-центральноазиатского пояса выступает Турция. Эта страна сама несет в себе много "евразийских" элементов, западные тенденции там тесно переплетены с восточными. Турция все более осознает свое цивилизационное отличие от Евросоюза, специфику своих региональных интересов, риски глобализации и с неизбежностью заложенной в ней десувернизации. Императивом становится поиск новых стратегических партнеров в лице России и Ирана. Турция способна сохранить свой уклад только в проекте многополярного мира, и к пониманию этого различные силы в турецком обществе приходят с разных сторон - светское руководство и левые, следуя одной логике, религиозные круги - другой, армейская верхушка - третьей. Как бы то ни было, ось Москва-Анкара постепенно становится вполне вероятной геополитической реальностью, несмотря на долгие периоды взаимного отчуждения.

Функции Кавказа

Кавказский регион является болевой точкой евразийской интеграции, так как мозаичность культур и этносов легко превращает его в зону повышенного напряжения, чем обычно пользуются те силы, которые стремятся сорвать интеграционные процессы в Евразии.
Кавказский анклав населен народами, принадлежащими подчас к различным государствам или к цивилизационным полям. Эта область призвана стать лабораторией интеграции, так как адекватная евразийская модель федерации для Кавказа покажет преимущества адекватной реструктуризации всей российско-среднеазиатской зоны. В евразийском видении кавказский вопрос решается не созданием мононациональных (моноэтнических) государств, и не жестким включением отдельных народов в состав того или иного регионального государства, но созданием гибкой федерации на основании этнокультурного и конфессионального признака в общем стратегическом контексте меридионального пояса.
В таком случае в интеграционном проекте возникает система полуосей между Москвой и центрами Кавказа - Москва-Баку, Москва-Ереван, Москва-Тбилиси, Москва-Махачкала, Москва-Грозный и т.д. с одной стороны, и центрами Кавказа и союзниками России по евразийскому проекту, с другой - Баку-Анкара, Ереван-Тегеран и т.д.

Евразийский план для Средней Азии

Средняя Азия подлежит интеграции в единый стратегический и экономический блок с Россией в рамках Евразийского Союза, призванного встать на место СНГ. При этом функции Средней Азии быть зоной сближения между странами континентального ислама (Иран, Пакистан, Афганистан) и Россией. Поэтому изначально в структуру среднеазиатского сектора этого меридионального пояса следует закладывать возможность многовекторной интеграции - по одним параметрам приоритетными партнерами будет выступать Россия, близкая по культурным пластам, экономическим и энергетическим интересам, стратегической системе безопасности, по другим - акцент будет ставиться на этническую или конфессиональную близость с тюркским, иранским и, шире, исламским миром.

Евразийство как интеграция постсоветского пространства

Евразийский Союз

Еще более узкое понимание евразийства, отчасти перекликающееся с тем значением, которое вкладывали в это понятие первые евразийцы 20-30-х годов ХХ века, ограничено процессом локальной интеграции постсоветского пространства.
Различные формы аналогичной интеграции можно проследить сквозь века: от гуннской степной империи и других кочевых империй (монгольских, тюркских и индоевропейских) до царства Чингисхана и последующих "орд". Позже интеграционную функцию взяла на себя православно-монархическая Россия, затем СССР. Каждая последующая формула государственности отражала историческую специфику конкретного этапа.
Сегодня Евразийский Союз, продолжающий интеграционную традицию, выработал особую мировоззренческую модель, учитывающую демократические процедуры, уважением прав народов, скрупулезный учет культурных, языковых и этнических особенностей всех участников интеграции.
Евразийство в этом относительно узком масштабе может быть рассмотрено как философии интеграции постсоветского пространства на демократической, ненасильсвтенной и добровольной основе без доминирования какой бы то ни было этнической или конфессиональной группы.

Астана, Бишкек и Душанбе как двигатели интеграции

В отношении к интеграции постсоветского пространства различные среднеазиатские республики СНГ находятся в неравном положении. Активнее всего эту идею поддерживает Казахстан. Президент Назарбаев является убежденным и активным поборником евразийства.
Столь же позитивно к проекту относятся Киргизия и Таджикистан, хотя формат поддержки этого плана менее инициативен и напорист, нежели в случае Нурсултана Назарбаева.

Ташкент и Ашхабад

Узбекистан и особенно Туркменистан несколько дистанцируются от евразийской интеграции, пытаясь вычерпать максимум позитивных следствий из заново обретенной национальной государственности. Но по мере активизации глобалистских проектов и у этих республик встанет дилемма: либо расстаться с национальной государственностью, чтобы раствориться в едином глобальном мире с доминацией американских либеральных ценностей, либо сохранить свою идентичность в контексте Евразийского Союза. Скорее всего объективное взвешивание альтернативы приведет эти страны ко второму решению, естественным образом вытекающему из пространственной структуры этих стран и их истории.

Закавказские государства

Армения последовательно тяготеет к Евразийскому Союзу, ища в России поддержку и опору в отношении преимущественно исламского окружения, в котором оказался Ереван в настоящее время. Показательно, что Тегеран также предпочитает в качестве приоритетных закавказских партнеров этнически и лингвистически близких к иранцам армян, что позволяет говорить о двух полуосях Москва-Ереван и Ереван-Тегеран, как о позитивных предпосылках интеграции.
Баку придерживается нейтральной позиции, но многое может измениться в случае более последовательного и бесповоротного обращения к евразийству Анкары, что немедленно скажется на позициях Азербайджана. С точки зрения культурного устройства, Азербайджан стоит гораздо ближе к России и постсоветским республикам Кавказа и Средней Азии, нежели к религиозному Ирану или даже светской Турции.
Грузия представляет собой наибольшую проблему сразу по нескольким причинам. Мозаичный характер грузинского государства ставит серьезные проблемы в строительстве нового национального государства, которое резко отвергается меньшинствами - Абхазией, Южной Осетией, Аджарией и т.д. Кроме того, Грузия не имеет надежных партнеров среди прилежащих государств, и вынуждена искать баланса против Москвы в лице США и НАТО. Тем самым именно в Грузии закладывается наиболее опасная стратегическая мина под общий процесс евразийства. Ситуация может быть спасена только православной культурой грузин, традиционными устоями грузинского общества, имеющими никак не атлантистские, но сугубо евразийские черты.

Славянские страны СНГ - Украина, Беларусь

Для успеха создания Евразийского Союза необходимо и достаточно заручиться твердой поддержкой этого проекта со стороны Казахстана и Украины. Треугольник Москва-Астана-Киев является той конфигурацией, которая обеспечит всей конструкции нового образования устойчивость.
Поэтому привлечение к интеграционному евразийскому проекту Киева является первостепенной задачей всей этой инициативы. Россию с Украиной сближает многое: культура, язык, этническая общность, религия. При том, что независимость Украины носила изначально русофобский, подчеркнуто дезинтеграционный характер, в евразийском проекте следует максимально акцентировать именно те аспекты, которые сближают эти две страны.
В этом процессе позитивную роль могут сыграть страны Евросоюза, которые по глобальным стратегическим соображениям заинтересованы в гармонизации процессов в Восточной Европе. Сближение Москвы с Киевом следует рассматривать не как жест, направленный против Европы, но как выражение проевропейской политики обоих славянских стран.
Все сказанное об Украине в полной мере относится и к Беларуси, где интеграционные тенденции проявлены еще более резко. Однако стратегический и экономический статус Беларуси для евразийского проекта не столь критически важен, как позиции Астаны и Киева. Более того, приоритет оси Москва-Минск над другими маршрутами интеграции способен при определенных обстоятельствах даже повредить делу интеграции. Поэтому сближение России с Беларусью должно протекать в плавном умеренном ритме - наряду с другими векторами евразийского процесса.

Евразийство как мировоззрение

Оригинальная философия

Наконец, последнее определение евразийства применяется к определенному мировоззрению, к определенной политической философии, сочетающей в себе в оригинальной манере традицию, современность и даже элементы постмодерна.
Эта философия евразийства исходит из приоритета ценности традиционного общества, признает императив технической и социальной модернизации (но без отрыва от культурных корней) и стремится адаптировать свою идейную программу к ситуации постиндустриального, информационного общества, называемого "постмодерном".
В постмодерне снимается формальное противопоставление между традицией и современностью. Однако постмодернизм в атлантистском аспекте уравнивает их с позиции безразличия и исчерпанности содержания. Евразийский постмодерн, напротив, видит возможность альянса традиции с современностью как созидательный оптимистический энергичный импульс, побуждающий к творчеству и развитию.
В евразийской философии легитимное место получают те реальности, которые были вытеснены эпохой Просвещения - это религия, этнос, империя, культ, предание и т.д.. В то же время из модерна берется технологический рывок, экономическое развитие, социальная справедливость, освобождение труда и т.д. Противоположности преодолеваются, сливаясь в единую гармоничную и оригинальную теорию, пробуждающую свежие мысли и новые решения для вечных проблем человечества.

Евразийство - открытая философия

Философия евразийства - открытая философия, любые формы догматизма ей чужды. Она может пополняться многообразными течениями - историей религий, социологическими и этнологическими открытиями, геополитикой, экономикой, страноведением, культурологией, разнообразными видами стратегических и политологических исследований и т.д. Более того, евразийство как философия предполагает оригинальное развитие в каждом конкретном культурном и языковом контексте: евразийство русских будет с неизбежностью отличаться от евразийства французов или немцев евразийство турок от евразийства иранцев; евразийство арабов от евразийства китайцев и т.д. При этом основные силовые линии этой философии в целом будут сохраняться неизменными.

Пункты евразийства

Основными реперными точками евразийской философии можно назвать следующие пункты:
- дифференсациализм, плюрализм ценностных систем против общеобязательной доминации какой-то одной идеологии (в нашем случае и в первую очередь американской либерал-демократии);
- традиционализм против уничижения культур, догматов и обрядов традиционных обществ;
- государство-мир, государство-континент против как буржуазных национальных государств, так и против "мирового правительства";
- права народов против всемогуществ "золотого миллиарда" и неоколониальной гегемонии "богатого Севера";
- этнос как ценность и субъект истории против обезличивания народов и отчуждения их в искусственных социально-политических конструкциях;
- социальная справедливость и солидарность людей труда против эксплуатации, логики грубой наживы и унижения человека человеком.