Сегодня эту мысль высказывают и многие англичане. До них наконец начинает доходить, к чему приводит политика поддержки США, указывающих всему миру, как надо жить. В частности, Гилад Ацмон, лондонский музыкант с мировым именем и публицист, сказал: "Минуту назад я выслушал слова Тони Блэра о "решимости" нашей нации защищать наши ценности. И что это "решимость" превосходит "их" решимость сеять смерть и разрушение. Я спрашиваю себя, о каких ценностях говорит Блэр? Очевидно, он имеет в виду продолжение бандитского присвоения арабской нефти. Но это ценность для Блэра, человека, который начал войну без санкции совета безопасности ООН, а не для меня. Нравится нам или нет, мы должны признать, что террор – это послание и лучше бы нам вчитаться в него повнимательнее. Тогда выяснится, что во-первых, мы, англичане также уязвимы, как и все остальные. А во-вторых, что мы обязаны предоставить возможность другим народам свободно жить в согласии с их собственными ценностями и верованиями. И в третьих, никогда не отдавать больше наши голоса военным преступникам, втянувшим нашу страну и наш народ в несправедливую войну".
Двойные стандарты в классификации терроризма
Случившееся 7 июля в Лондоне поставило и вопрос о двойных стандартах в классификации терроризма. В России постоянно вызывало недоумение странное, мягко говоря, отношения Великобритании к чеченским террористам, практикующими в своей борьбе против России те же самые методы, с которыми теперь столкнулся и Лондон. Теперь англичане должны по-новому взглянуть на то, что их страна стала прибежищем террориста Закаева.
Британские спецслужбы еще с XVIII века использовали радикальные исламские секты для решения своих геополитических задач. У истоков ваххабизма стоял английский шпион Хемфер, помогая возникновению этого реформаторского движения в исламе, как две капли воды напоминающего крайние формы протестантизма. Естественно, это делалось исключительно для реализации английских интересов на Ближнем Востоке. В начале ХХ века другой английский шпион Лоуренс Аравийский немало способствовал возникновению радикального арабского национализма, который, в конце концов, развалил Оттоманскую Турцию. Английская разведка МИ-6 до сих пор активно действует в Афганистане, Турции, арабском мире, на нашем Северном Кавказе. И чеченские сепаратисты – важнейший элемент этой сети влияния.
Англичане работают более тонко, чем прямодушные американцы. Опыт мировой колониальной империи их многому научил. Они никогда не рубят связей даже с сами одиозными группировками, стараются вникнуть в тонкости этнических и религиозных проблем. "Восток - дело тонкое" – английская поговорка. Колониальная поговорка. Шпионская поговорка, если угодно.
"Двойной стандарт" в оценке радикальных течений – особенно исламских – это английское ноу-хау, цонцепт МИ-6. И сейчас англичане сталкиваются с последствием такой тактики. И не где-нибудь, а у себя дома. Англия давно стала центром радикального ислама в Европе, центром разветвленной мировой исламистской сети. До поры до времени англичане использовали это ради своих интересов, сдавая иногда сегменты этой сети внаем американским партнерам. Которым - к слову сказать - они на протяжении ХХ века постепенно перепродали почти всю свою колониальную империю.
Президент Путин давно говорил, что борьба с терроризмом общее дело. Но США и Англия считали иначе. Сохранит ли Лондон ту же позицию и далее? Я думаю, что сохранит.
След Большой Восьмёрки
Проведённое у нас социологическое исследование относительно "двойных стандартов" в отношении терроризма и его оценок показало, что 65 процентов опрошенных виновниками терактов в Лондоне считают непосредственно террористов, 20 процентов – Большую Восьмёрку, и 15 процентов, как обычно, "затруднились ответить". Обвиняющие террористов 65 процентов по сути лишь повторили то, что они слышали от российских СМИ. Эта точка зрения понятна. Но интересно, что именно имели в виду те 20 процентов, кто возложил вину на саму Большую Восьмерку?
Видимо, у многих постепенно закрадывается подозрение о конспирологической подоплеке всей этой истории с международным терроризмом. А не дело ли это рук самих англо-американских спецслужб? С другой стороны, есть, наверное, среди этих 20 процентов и те, кто считают, что "богатый Север" и особенно англо-саксонские страны заслужили такое отношение.
Теракты в Лондоне нельзя понять в отрыве от саммита Большой Восьмерки. Нет сомнений, что его авторы подгадали свой кровавый спектакль именно к саммиту в Глениглсе.
На саммите лидеров стран Большой Восьмерки в Шотландии обсуждались две главные темы: помощь Африке и проблема климата. В научном языке существует особый термин "экстерналитиз" (externalities). Он обозначает области, которые не имеют отношения к основным экономическим и политическим вопросам и тенденциям, - то, что лежит на периферии внимания, что-то "внешнее". До "экстерналитиз" у серьезных политиков редко доходят руки – ими обычно занимаются различные неправительственные организации, гуманитарные фонды и социальные энтузиасты. "Экстерналитиз" - это не интересно, убыточно, и вообще неприятно и обременительно для серьезных лидеров серьезных стран с серьезными целями и задачами. Но иногда исходя из требований политической корректности надо заниматься и этим. Саммит в Глениглзебыл посвящен именно "экстерналитиз".
Инициатором такой повестки дня выступил Лондон. В этом году Англия приняла председательство в ЕС и сейчас стремится на разных уровнях выработать стиль своего временного верховодства над Европой. По сути нынешнее заседание Большой Восьмерки задумывалось как презентация нового английского стиля в международной политике. Основные моменты этого стиля ясно сформулированы в интервью "Фанйншнл Таймс" английским премьер-министром Тони Блэром накануне его приезда в Глениглс.
Блэр не скрывает, что у африканско-климатической повестки дня на саммите будут серьезные оппоненты. Он назвал их "сомневающиеся с Востока" и "сомневающиеся с Запада". Речь идет о Франции (для Англии этого почти Азия) и о США. По сути Франция – это политический флагман европейского континентализма, а США – ядро атлантистской однополярности. Главная задача "нового английского стиля" - выдержать определенный баланс между ними.
Тематика Африки и помощи странам черного континента в борьбе со СПИДом, эпидемиями, голодом, насилием и коррупцией, не смотря на свою периферийность, все же имеет определенную стратегическую подоплеку. Все дело в том, что гуманитарная и социальная помощь со стороны стран Запада является сплошь и рядом формой нео-колониального контроля, осуществляющегося через скупку африканских постколониальных элит. "Сверхцель" этой помощи – доступ к природным ресурсам, особенно к нефти, страсти вокруг которой все более накаляются.
Сегодня вся четче здесь вырисовываются противоречия между американо-английскими интересами в Африке и политикой континентальной Европы, ясно озвучиваемой Парижем. "Сомневающихся с Востока" (т. е. Ширака) планировалось убедить социальной патетикой. Чтобы Шираку пришлось оправдываться, мол, его критика английского плана для Африки не является следствием "европейского эгоизма" и "французского национализма", опасающегося конкуренции дешевых африканских продуктов питания.
"Сомневающиеся с Запада", США, ставили под сомнение английскую озабоченность проблемами климата. Напомню, что отказ от подписания Киотского протокола - это не личная позиция Буша, но единодушное голосование сената. В США существует полный консенсус относительно этого вида "экстерналитиз": природу губить можно и нужно. Этот вывод прямо вытекает из либеральной экономической теории, где разумным и полезным признается только то, что приносит краткосрочную выгоду. Европейское сообщество придерживается прямо противоположной точки зрения на этот счет, давно превратив экологическую проблематику в одну из важнейших составляющих современной европейской идентичности.
Саммит в Глениглзе замышлялся как великобританский бенефис. Лондон хотел сделать заявку на новый стиль, который рекомендуется перенять и остальным. Смысл его – в преимущественном обсуждении "второстепенных" задач ("экстерналитиз") гуманитарного и экологического характера. И вместе с тем это означает балансирование между Вашингтоном и Парижем, между атлантизмом и евро-континентализмом.
Если сам саммит Большой Восьмерки и не был сорван технически, то презентации "нового английского стиля" уж точно не состоялось. Террористам удалось добиться того, чего не смогли сделать антиглобалисты.
Антиглобалисты в интересном положении
Антиглобалисты, приехавшие в Англию для традиционных акций протеста против "заговора" неоколониальных держав, сейчас оказались в довольно сложном положении. Традиционным тезисом их борьбы с "богатым Севером" и его лидерами является укор в том, что они полностью игнорируют проблему "бедного Юга" и "экологии". На этой волне в ряды антиглобалистов вливаются вполне благопристойные и далекие от экстремизма люди, видя в этой критике здравый смысл и справедливое негодование. Но вот в Глениглсе сами "глобалисты" ставят в центре внимания "экстерналитиз" - "бедную и больную Африку" и "климатические катастрофы".
А в результате терактов в метро волей неволей напрашивается отождествление красочной агрессии анархистов из движения "No Global" с реальным масштабом террором в подземках и автобусах Лондона. Я полагаю, что с этого момента антиглобалистское движение пойдет на спад. Наиболее убежденные его апологеты радикализируются, а более умеренные отшатнутся.
О спорт, ты - мир
На олимпийском вопросе следует остановиться немного подробнее. Спорт становится также политическим инструментом. Выбор Англии МОКом в Сингапуре местом проведения Олимпийских игр 2012 года был политическим решением. Отсев претендентов показывал, какая страна будет в центре внимания в ближайшем будущем. И выбор Англии точно соответствовал ориентации на "новый английский стиль" в мировой политике. Мы предсказывали именно такое решение МОКа, - по крайней мере, было очевидно, что потуги Москвы в этом вопросе тщетны. Мы повторимся: да, Олимпиаду надо заслужить. Великобритания её заслужила. Но какой ценой?
Две Европы и Евразия
Накануне Большой восьмерки прошли еще два важнейших саммита. Оба евразийских. Один - евро-континенталистский, другой - азиатский. Вообще, вся неделя перед этим саммитом была образцовым изложением краткого курса геополитики. В ней перемешались Запад, Восток, однополярный мир, антиглобализм, международный терроризм… Встреча в Калининграде Путина-Шредера и Ширака явилась иллюстрация модели оси Париж-Берлин-Москва.
В Европе есть два полюса: проамериканский, атлантистский, жестко привязанный к НАТО и США. И другой – полюс континентальной Европы, в котором политически доминирует Франция, а экономически - Германия. Франко-германский альянс образует ось иной Европы. Европы все более отдаляющейся от американского курса, со своими амбициями и интересами, со своими ценностями и своим стилем. Эта Европа отчетливо проявила себя в момент американского вторжения в Ирак. Тогда же создалась ось Париж-Берлин-Москва, до смерти напугавшая американских политологов.
Так, эксперт консервативного экспертного фонда "Херитидж фаундейшн" Хадсон писал: "Каждая из этих стран по одиночке не в состоянии конкурировать с США, у всех чего-то не хватает. Но сложив свой потенциал вместе, Франция, Германия и Россия образуют для нас серьезную, нешуточную угрозу, и вполне способны блокировать нашу политику в Европе и на Ближнем Востоке".
Калининградская встреча была именно таким саммитом глав стран оси Париж-Берлин-Москва. И любое такое общение – даже относительно самых невинных тем - безусловно, воспринималось американцами нервно.
Еще больше заставил понервничать Вашингтон саммит, прошедший в Астане. По сути на нём был начерно сформирован азиатский стратегический блок - как неожиданный виток в интеграции евразийского пространства. В 2003-2004 годах поевразийской интеграции в рамках СНГ был нанесен серьезный удар серией "цветных революций", в результате которых в Грузии, Украине и Киргизии к власти были приведены антироссийские и проамериканские режимы.
Причем фактор американского вмешательства в эти процессы становился все более и более очевидным. В начале 2005 года стало понятно, что внутренних ресурсов для интеграции постсоветского пространства в евразийском формате у стран СНГ не хватает. Невозможно с опорой только на собственные силы эффективно противодействовать дальнейшему развалу этой зоны, равно как и созданию вокруг России "санитарного кордона" под завуалированным американским протекторатом.
Вывод из этого был сделан следующий: надо искать геополитических спонсоров интеграции в дальнем зарубежье. Тогда основное внимание сосредоточилось на Китае и такой организации регионального сотрудничества, где бы он участвовал наряду со странами СНГ, т. е. на Шанхайской Организации Сотрудничества.
Ранее к Пекину евразийцы относились с настороженностью из-за демографической угрозы, которую он представлял для слабозаселенных территорий России и Казахстана, и вообще из-за своей экономической мощи и темпов роста, дающих Китаю возможность легко поглотить и переварить слабые и еще не вышедшие на стезю уверенного национального развития страны СНГ. Теперь же перед лицом геополитики "цветных революций" эта опасность отступила на второй план. Рвение, с которым американцы взялись экспортировать демократию и проамериканские режимы в странах СНГ, подтолкнуло Россию, Казахстан, Беларусь, Таджикистан и Узбекистан к сближению с Китаем. Ведь над этими странами уже всерьез нависла угроза смены власти и даже расчленения.
Сам Пекин также осознал, чем грозит для него укрепление позиций США в Центральной Азии, в непосредственной близости к уйгурскому Синь Цзяну и Тибету, где остается угроза этно-религиозного сепаратизма. Пекинские стратеги постепенно стали склоняться к тому, что слабые или откровенно проамериканские Россия, Казахстан и другие страны СНГ для Китая опаснее, чем сильные партнеры по стратегическому блоку. Ведь судя по всему, освобожденную нишу всерьез намереваются занять американцы, которые не скрывают, что в XXI веке своим главным геополитическим конкурентом видят именно Китай. Одним словом, предпосылки для стратегического китайско-евразийского альянса созрели.
К этому следует добавить активизацию геополитической активности Ирана, над которым нависла угроза прямого американского вторжения. После выборов нового президента Махмуда Ахмадинеджада ситуация еще более усугубилась, так как Ахмадинеджад стоит на жестких национальных, консервативных и антиамериканских позициях. Тегеран участвовал в заседании нынешней ассамблеи ШОС на правах наблюдателя. И это существенно расширяет геополитическое значение всей организации.
Для многих неожиданностью было участие на тех же правах наблюдателей Индии и Пакистана, стран, обычно придерживающихся противоположных взглядов на региональные проблемы и разделенные множеством противоречий . То, что обе страны оказались вместе в единой организации, говорит о многом. У всех азиатских стран растет потребность в самостоятельной и независимой организации, способной решать региональные вопросы самостоятельно – без обращения к США или ЕС.
По сути создание такой полноценной организации явилось бы завершающим аккордом процесса деколонизации, который растянулся на многие годы – с переходом от прямой оккупации этих стран Западом к более завуалированным моделям контроля – в экономике, политике, технологической, информационной и социальной сфере.
По результатам проведенного соц-опроса среди россиян относительно ШОС: "Стоит ли России укреплять связи с Китаем, Ираном, Пакистаном, Индией и т.д.?", можно заметить, что степень геополитического сознания россиян довольно велика. Особенно это видно из более подробных ответов - большинство комментирует этот саммит как "полезное сотрудничество, способное сбалансировать однополярный мир". Браво!
И наконец, на саммите в Астане масла в огонь подлил Ислам Каримов, который просто попросил американцев покинуть территорию Узбекистана, удалив оттуда их военные базы. Операция в Афганистане завершилась, и они потеряли смысл своего пребывания в Центральной Азии. Эту идею с радостью поддержали остальные участники – особенно Россия и Китай. Так во мгновение ока сложилось ядро континентального стратегического альянса с общими интересами и общим врагом. А известно, что ничего так не сближает в политике, как наличие общего врага.
США же со своей стороны проявляют несгибаемую решимость продолжать свою политику в Евразии: Комитет Сената США по ассигнованиям выразил "обеспокоенность усилением России на постсоветском пространстве и призвал госдепартамент созвать международную конференцию по продвижению демократии в этом регионе". В решении сенатского комитета подчеркивается, что "авторитарная Россия представляет собой растущую угрозу для стран в регионе, которые находятся на переходе к демократии, и противодействие этой угрозе должно быть приоритетом для США". В разделе бюджета, посвященном расходам госдепартамента США на программы по поддержке демократии и главенства закона за рубежом, указывается, что, по мнению комитета, такие программы особенно важны для таких стран, как Украина, Грузия и Киргизия. Таким образом американцы дают понять, что от своей линии отказываться не собираются.
После лондонской трагедии калининградская встреча и саммит ШОС в Астане несколько поблекли. Но их значение было поистине революционным. Очень важно за яркими образами человеческой трагедии не упустить мерную поступь реальной большой истории. Не проморгать ее вехи.
Конечно, Москва отреагировала на трагедию в Лондоне в духе дипломатических правил и с искренним славянским состраданием. Тем более, чувства британцев нам по-человечески понятны. Мы совсем недавно переживали нечто подобное в Беслане и Москве. Реакция России на теракт была лишена всякого злорадства. Хотя грустное лицо Путина за спиной шокированного Блэра говорило: "мы же вас предупреждали…"
Кто стоит за спиной "Аль Каиды"?
Терроризм не является самостоятельным явлением, это лишь последняя стадия ожесточенной борьбы, самая страшная, наглядная и жестокая. Истоки террора нельзя упрощенно сводить к существованию особого психологического типа – злодея, маньяка и фанатика, или к идеологиям религиозно-экстремистского толка. Корни терроризма очень глубоки, и ведут к самым различным, подчас противоположным явлениям. Если следовать генералу Клаузевицу, "Война это продолжение политики"; террор же в таком случае – это продолжение войны, чаще всего той тайной войны, которая ведется подспудно и дает о себе знать лишь в чудовищных картинах свершившегося теракта.
У каждого теракта есть политическое послание. И мы, по справедливому замечанию Гилада Ацмона, должны расшифровать его. Причем у каждого теракта – это послание особое, связанное с конкретностью места и времени.
В нашем политическом языке в последнее время прочно утвердилось понятие "международный терроризм". Причем с исламским лицом. С одной стороны, есть все основания для подобного обобщения. Но с другой наблюдается странная закономерность. Это понятие вброшено в мировое общественное мнение именно тогда, американцы вплотную приступили к строительству однополярного мира. В таком мире есть только одно мировое правительство – в Вашингтоне, и национальные интересы США простираются на территорию всей планеты. Как объявлено в современной стратегической доктрине США. Откуда присвоенное американцами право на одностороннее вторжение в суверенные государства, если Вашингтон посчитает, что что-то в них угрожает безопасности США.
Тут-то и появляется "международный терроризм", как образ главного врага однополярности. В двухполюсном мире враги были разные: для Запада это был советский лагерь, для советского – западный. Но после окончания "холодной войны" потребовался новый враг. Он должен был быть глобальным, но в то же время не привязанным ни к одной конкретной стране, территории. Это давало основание американцам рассматривать свои вооруженные силы и вооруженные силы своих союзников – в первую очередь, англичан – как "мировую полицию". Для такой "мировой полиции" не существовало границ и суверенных государств. Борьба с "международным терроризмом" позволяла пренебречь этими формальностями.
События в Ираке показали, как работает такая схема. Суверенное государство обвиняется – голословно – в связях с международным терроризмом и это становится предлогом для вторжения.
"Международный терроризм" - не просто удобное, но совершенно необходимое явление для тех, кто стремится выстроить американскую планетарную империю. Чтобы американцы воспринимались как носители "универсального добра", должно существовать "универсальное зло".
Такие выводы у многих противников однополярного мира породили подозрения в том, что "международный терроризм" имеет инструментальный характер. Или даже, что это есть элемент циничной и страшной пиар-стратегии США по установлению мирового господства. Намеки на это звучали и в самой Америке – особенно в предвыборной компании. Например, в нашумевшем фильме Майкла Мура "Фаренгейт 9 11". Доказательств этому, конечно, не найти. Но в то же время, и у Вашингтона нет никаких доказательств, подтверждающих причастность Саддама Хусейна к "Аль-Каеде". Исполнение терактов редко осуществляется его прямыми заказчиками – как правило, вся операция разделяется на несколько фаз и непосредственные исполнители сплошь и рядом не догадываются о реальных целях авторов этих кровавых преступлений. Поэтому люди с фанатичным пассионарным темпераментом легко становятся жертвами холодной игры тех сил, к которым они сами не испытывают никаких симпатий или даже считают своими врагами.
Как бы то ни было, терроризм - явление неприемлемое. Особенно в контексте православной культуры и этики, на которых должно основываться наше общество. Впрочем, ни одна традиционная религия не несет в себе прямой апологии террора против невинного гражданского населения. Хотя, увы, история всех обществ, в том числе и религиозных, знает множество примеров жестокости и несправедливости.
Противодействие терроризму необходимо. Но если мы возьмем это как самоцель, едва ли эффект будет достигнуть. Надо стремиться к построению справедливой международной политико-социальной системы, в которой разные народы и религии имели бы возможность свободно жить по своим правилам и отстаивать свои ценности. Только так мы победим это зло.
Александр Дугин
Мнение
Кто предупредил Тони Блэра?
Теракты в Лондоне потрясли многих людей. Нет, вовсе не своей жестокостью, для россиян это и жестокостью-то назвать нельзя после того, что пережил наш народ в Буденовске и Беслане, Москве и Волгодонске…
Дело в том, что для нас Лондон уже достаточно давно стал восприниматься как главный оплот терроризма, его спонсор и защитник. В лучших традициях теории заговора все мы знаем, что Америка и Британия, как 51-й штат, виновна во многих наших бедах, но мы, конечно, ничего доказать не можем. Вот, например, после 11 сентября, "когда США была объявлена террористическая война", там не произошло ни одного теракта, тогда как на Россию они обрушились тысячами. Случайность?
Так что же может означать эта кровавая акция в столице Великобритании, которая не видела такой жестокости со времен Второй мировой войны? Все средства массовой информации пережевывают одну и ту же жвачку: этот акт приурочен к встрече Большой Восьмерки, это вызов, брошенный всему цивилизованному обществу…
Для многих россиян информация об этом факте была принята со вздохом: "Ну вот, наконец-то! Теперь англичане, может быть, задумаются о том, каково это…" Но обольщаться рано – теракты, произошедшие на территории стран, являющихся главными агентами глобализации, вовсе не разочаровывают их лидеров. Достаточно вспомнить 9 / 11 - Соединенные Штаты от этого только выиграли. Этот теракт развязал им руки, а падение доллара привело с одной стороны к удешевлению американского внешнего долга, а с другой к улучшению экономического климата.
Терроризм вообще является одним из главных подспорий глобализации. С одной стороны, он оправдывает вседозволенность США во внешней политике, а с другой – подталкивает общество к отрешению от гражданских прав и установлению тотального контроля.
Но есть и другая версия о причине этих взрывов. В последнее время британский премьер министр позволял себе слишком много вольностей, недозволительных для холопа, каким он по существу является. Пойти против хозяина в таких важнейших вопросах, как проблемы нищих стран и уж тем более ставить на повестку дня вопрос о загрязнениях окружающей среды – это был слишком наглый выпад. Может быть, именно он и спровоцировал беды, обрушившиеся на Англию?
Кирилл Гребнев
Аналитическая группа ЕСМ
