Первый проект: мировая американская империя, так называемая "благожелательная империя" (benevolent Empire) Кэйгана и Кристола. Этот проект вовсю реализуется США начиная с 90-х годов прошлого века. Он предполагает однополярный американоцентричный мир и всеобщее преобладание либерально-демократической американской социально-экономической и политической модели. В этой мировой американской империи России либо отводится самое периферийное место, либо не отводится вообще никакого.
Евразийский материк в духе геополитических построений современных американских стратегов видится как объект внешнего управления, как подконтрольная территория. Американская гегемония предполагает десуверенизацию крупных региональных держав и установление над их стратегическим потенциалом прямого американского контроля. Это относится как к области стратегических вооружений и ядерных объектов (там, где они есть), так и к области экономики, где речь идет о внешнем управлении через транснациональные корпорации важнейшими секторами и особенно сферой природных ресурсов и энергоносителей.
Естественно, большинство россиян к такой перспективе отнесутся отрицательно, и даже если политическая элита по эгоистическим соображениям может на это пойти, чтобы на личной основе интегрироваться в "золотой миллиард", народ такой путь категорически отвергнет. Если принять США в качестве друга, это значит, автоматически развязать жестокий внутрироссийский конфликт элиты с населением. Если все же пойти в этом направлении, власть должна быть готова к новой волне гражданского конфликта и расчленению России.
Другой, несколько отличный сценарий предлагает Единая Европа. Этот проект не такой глобальный, как американский, но и он выходит за рамки одной страны, даже самой крупной. Здесь на первый план выступает цивилизационный критерий: Европа мыслится как единое большое пространство со специфическим экономическим, культурным и политическим укладом. К этому пространству можно примкнуть некоторым близлежащим странам со сходной социально-экономической структурой, приняв европейские стандарты. Европейский план не универсален, но одновременно наднационален. Он обращен не ко всем странам, и Европа переваривает своих соседей постепенно - тщательно следя за процессом и колеблясь перед включением слишком проблематичных геополитических территорий типа Турции.
Россия по своему геополитическому и цивилизационному формату, по своему объему и своей стратегической мощи в существующую Европу никак не вписывается. Это надо принять как аксиому. Но из этого отнюдь не вытекает, что Европа автоматически становится врагом. Европейский план не включает в себя Россию, но и не навязывает ей какого-то определенного пути. Для Европы Россия - вещь в себе, нечто грозное и непонятное, от чего лучше держаться подальше.
Третий проект - исламский. Он, безусловно, проигрывает и американскому, и европейскому по привлекательности, экономической состоятельности и социально-политической и культурной универсальности, но обладает динамизмом, энергией и убежденностью, подчас граничащими с фанатизмом. Исламский проект пока действует на мировой периферии, проявляясь подчас в форме терроризма и зон конфликта. Но его преимущество в том, что он обладает ясной отрицательной и положительной программой - против американской гегемонии и за мировое исламское государство. Это в каком-то смысле революционный проект, его потенциальной базой является миллиард мусульман, которые бурно плодятся и все больше наводняют Европу и Америку, привнося в эти зоны собственный культурно-социальный и религиозно-политический стиль.
Россия, с одной стороны, после событий 11 сентября 2001 года выступила на стороне США в коалиции против международного терроризма, но вместе с тем вступила в Организацию Исламская конференция, отметив две возможные позиции в отношении исламского проекта - от жесткого отторжения до относительного интереса.
Россия может сделать определенный выбор: выбрав ислам в качестве союзника, она получает дополнительное пространство для расширения своего влияния в мире, но вместе с тем сама подвергается риску политической исламизации. Выступив "врагом" ислама, Россия помогает США, но это отсылает нас к первому сценарию.
Четвертый проект - это проект китайский. Но он не универсален и не претендует на это, обращаясь исключительно к китайской нации и основываясь на уникальном демографическом, экономическом и политическом потенциале современного Китая. Китай явно является преградой на пути мировой американской гегемонии, никак не вписывается в исламский проект, но напрямую ничего России предложить не может. Дружба с Китаем легко может превратиться в мирную демографическую экспансию китайцев в малозаселенные области Дальнего Востока. Вражда же не принесет никаких дивидендов, так как снова будет на руку только США - со всеми вытекающими последствиями.
Итак, приходится признать, что России нет места в существующих "больших проектах". В каждом из них есть такие стороны, которые препятствуют ее позитивной интеграции. Это не значит, что Россия обречена на вражду со всеми этими "большими идеями" ХХI века. Точнее сказать, что у России в такой ситуации нет "абсолютного друга", т.е. того проекта, который полностью соответствовал бы нашим национальным интересам. Но вместе с тем похоже, что у нее есть "абсолютный враг" - это США и американский неоимпериализм.
