Чем дольше отряды "Хезболлы", которая представляет собой сетевые структуры идеологически сплоченной группировки, смогут сопротивляться армии Израиля, тем больше они укрепят свой политический и международный вес. Всего лишь небольшая часть ливанского населения, представляющая шиитское меньшинство, оказалась способной сопротивляться самой сильной армии Ближнего Востока, конфликт с которой неоднократно проигрывали целые государства - Египет и Сирия.
Бросить вызов абсолютно превосходящему по военной мощи сопернику и оказаться на высоте сопротивления, это нечто подобное подвигу Давида. Даже если грубая сила восторжествует, моральное превосходство и огромный политический капитал "Хезболле" обеспечен.
Израиль же, который в 1982 уже оккупировал Ливан, но был вынужден оттуда ретироваться с большими политическими и психологическими потерями, заведомо ничего не выигрывает. Раз "Цахал" (израильская армия) не смогла сокрушить "Хезболлу" сразу и молниеносно - отбив всякое желание в будущем дразнить Израиль кому бы то ни было - все дальнейшее уже заведомо является проигрышем. Ведь никакой позитивной цели израильтяне на ливанской территории достичь не могут. В любом случае им придется оттуда возвращаться. Вопрос только - с каким лицом?
Сегодня очевидно, что с лицом поражения. А вот именно этого Израилю сегодня совершенно не нужно.
Вместе с тем существенный урон вся ситуация приносит и США, которые выступили (даже как-то слишком ретиво и однозначно) на стороне Израиля. И хотя это следует из традиционной функции Израиля как атлантистского плацдарма на Ближнем Востоке, все же Вашингтон в данном случае перегнул палку. Неудачи Израиля автоматически стали переноситься мировым сообществом на США. Кроме того, когда США выступают однозначно на какой-то одной стороне, ненависть к американцам привлекает симпатии миллионов людей во всем мире к стороне противоположной. И "Хезболле" поневоле начинают симпатизировать все антиамериканские силы - от тихих и осторожных европейцев до россиян и латиноамериканцев, не говоря уже о мусульманах.
В ситуации с "Хезболлой" центральной является позиция Ирана. Тегеран не скрывает, что "Хезболла" (дословно "Партия Бога") является инструментом влияния Ирана на Ближнем Востоке и существует в значительной степени на иранские средства. В той ситуации, в которой находится сегодня Иран перед лицом давления со стороны США и стран Запада на его ядерные программы, ему чрезвычайно важно продемонстрировать свою силу. Необходимо было дать понять Вашингтону: военное вторжение в Иран взорвет всю ситуацию на Ближнем Востоке, и у Тегерана есть для этого все средства. Результат налицо - взбешенный Буш кричал, что для решения ливано-израильского конфликта надо обращаться не к бесполезному гуманисту Кофи Аннану, а звонить в Тегеран - Ахмадинежаду. Но не позвонил - война продолжилась.
Еще одно обстоятельство этого конфликта заслуживает внимания. В исламском мире существует две радикальные версии - ваххабитская (связанная с "Аль-Каидой" и крайними суннитами) и шиитская с ориентацией на Иран. В 70-е и 80-е годы эти течения были почти одинаковы по своему весу, а в 90-е и особенно в начале третьего тысячелетия инициатива почти полностью перешла к ваххабитам, с которыми (особенно после 11 сентября 2001 года) и стали отождествлять радикальный ислам.
Однако между ваххабитами и шиитами существует непримиримая вражда, так как они исходят из радикально различных богословских и геополитических предпосылок. Это не просто конкуренты, но глубинные онтологические враги.
После прихода к власти в Иране радикального президента Ахмадинежада и вторжения американцев в Ирак (где преобладает шиитское население) шиитский фактор вновь дал о себе знать - почти как в эпоху аятоллы Хомейни. А дуэль между шиитской "Хезболлой" и регулярной армией Израиля возводит шиитский фактор в разряд первостепенных и ставит его на одну доску (по меньшей мере) с "Аль-Каидой".
Шиитский ислам имеет множество отличий от суннитского (и особенно - от ваххабитского) и лишен многих его отталкивающих сторон. Будучи не менее радикальным, он говорит на совсем другом языке и преследует совсем иные геополитические цели. Подъем шиитского фактора чреват существенным изменением всего расклада сил в исламском мире.
Чрезвычайно важен нынешний ливанский конфликт в истории традиционных войн и еще шире - для судьбы национальных государств.
Крупнейший специалист по военной стратегии израильтянин Мартин Ван Кревельд еще в 1991 году предсказывал, что обычные войны в ближайшем будущем уступят место конфликтам малой интенсивности, в которых друг другу противостоят не государства и правительства, а асимметричные противники. Например, правительство и повстанцы, регулярная армия и племена, классические вооруженные силы и партизанские отряды. По мнению Ван Кревельда, конфликты малой интенсивности в скором времени расшатают систему национальных государств не только на Ближнем Востоке, но и в Европе и США и создадут совершенно новую картину миру. Примером разрушительного и деморализующего воздействия конфликтов малой интенсивности Ван Кревельд считает как раз израильско-ливанскую войну 1982 года.
Сегодняшняя война полностью подтверждает правоту израильского аналитика: сильнейшая армия региона сейчас борется даже не с армией крохотного ливанского государства, пребывающего в политическом хаосе, а с общественной организацией. И на глазах - этой общественной организации проигрывает. Что это как не очевидный закат национальных государств и традиционной военной стратегии? На вызов со стороны сетевой партизанской структуры - регулярные и прекрасно организованные части ответить не способны.
В такой ситуации в самом Израиле совершенно закономерно вспыхивают ультрарадикальные настроения. Как противники Израиля из "Хезболлы" черпают силы и уверенность в религиозном духе, так и израильтяне вынуждены прибегать к эскалации мессианских чувств. Ультраортодоксальные иудейские круги в последнее время заговорили о начале "третьей арабской войны", которую предсказывали авторы "Талмуда" и которая должна предшествовать (в согласии с религиозными взглядами иудеев) приходу машиаха. А этот приход в свою очередь должен стать началом установления всемирной иудейской империи - империи машиаха, которой, по чаяниям иудеев, должны поклоняться все остальные народы - как христиане (потомки Исава по каббалае), так и мусульмане (потомки Ишмаэля).
Кризис светской составляющей израильского общества активирует более архаический религиозный потенциал. И все громче раздаются голоса тех, кто призывает идти в войне с арабами до конца - взрывать мечеть Аль-Аксу, изгонять арабов из Иерусалима и приступать к строительству Третьего Храма. Все это сопровождается каббалистическими вычислениями относительно страны "Цур", которую современные комментаторы отождествляют с современным Ливаном и демонизируют как продолжение торговой финикийской цивилизации.
Как бы то ни было, израильско-ливанский конфликт показывает стремительный рост религиозного фактора в современном мире и стремительное падение вестфальской политической системы, основанной на суверенитете национальных государств и светской системе международного права. Если мы продолжим двигаться в этом направлении и далее, XXI век станет еще более архаическим и жестоким, чем ХХ. Иногда кажется, что история человечества начинает двигаться в обратном направлении.
Это, кстати, и называется "постмодерном". Израильско-ливанская война отчетливо напоминает войну эпохи постмодерна. Общественная организация с архаической идеологией и партизанской практикой начинает и... выигрывает. А это заставляет вспомнить, что и сами израильтяне построили государство теми же способами - радикальной верой религиозных сионистов, партизанской антибританской практикой и волей к созданию справедливой социальной системы на обетованной земле - израильский социализм, кибуцы и "БУНД".
Александр Дугин,
руководитель Центра Геополитических экспертиз
экспертно-консультативного совета
по проблемам национальной безопасности
при ГД РФ,
доктор политических наук
