Главной целью в сетевой войне является десуверенизация тех, с кем (и вместе с кем!) она ведется. "Сетевая война" ведется американцами, по их собственному признанию, не только против своих противников, но и против своих союзников и нейтральных сил. Поскольку в нынешней глобальной системе США не допускают наличия никакой иной субъектности помимо своей собственной, то есть суверенности, даже для союзников, то союзники тоже подвергаются десуверенизации, как и противники. Таким образом, мы имеем дело с новой моделью взаимоотношений всех стран (в первую очередь России) с США, которая не сводится к обычной логике: друзья - враги, конкуренция - партнерство, противостояние - сотрудничество. Логика "сетевых войн" совсем другая, она лежит в другой плоскости.
Наше государство, наш президент, наше руководство принципиально не готовы осознать ту ситуацию, в которой сейчас находится Россия. Они иначе воспитывались, они совершенно не понимаю ни что такое постмодерн, ни что такое "сеть".
Власть и лично Путин сегодня беззащитны перед сетевыми вызовами со стороны США, они не готовы адекватно реагировать - в силу другого воспитания, других исторических традиций, в связи с огромным количеством технических, хозяйственных проблем, которые власть должна решать.
Но именно глобальная "сетевая война" сегодня является главным содержанием мировой политики. Для "сетевой войны" не существует государственных границ, для нее нет преград, нет зон влияния национальных администраций. И если прямое вмешательство внешних сил - например, в сфере политических процессов или наблюдателей на выборах можно пресечь, как сейчас это делает Путин, - то множество, тысячи каналов осуществления внешнего влияния ни государством, ни даже самыми бдительными спецслужбами не фиксируются, не идентифицируются как таковые, потому что технологии "сетевой войны" являются очень тонкими и оперируют с тем, что у любого чиновника (даже спецслужбиста) протекает сквозь пальцы...
Теперь надо понять, что основы инфраструктуры "сетевой войны" в России американцы заложили в 80-е и особенно в 90-е годы. Наше общество сплошь пронизано различными сетями, которые не идентифицируются ни как враждебные, ни как подрывные, не являются прямой агентурой спецслужб, не получают деньги за "продажу Родины", но они координируются внешними центрами с помощью особых технологий. Тот факт, что существует активный внешний игрок, имеющий мощный сетевой инструментарий внутри Российской Федерации, великолепно отлаженные и постоянно отлаживаемые в онлайн-режиме системы сетевого влияния, это и составляет фундаментальную угрозу для Путина и его курса.
Что такое "Путин"? Путин - это стремление утвердить заново суверенитет России. По сути дела, Путин - это не суверенная демократия, Путин - это просто суверенитет, демократия - это в нагрузку или для внешнего пользования, или, может быть, он искренне верит в демократию. Это не важно, много кто искренне верит в демократию, они из-за этого путиными не становятся, и чаще всего искренне верующие в демократию люди становятся чем-то противоположным Путину, то есть "оранжевыми", врагами России и русского народа. Путин же - это суверенитет России, вот что такое "Путин". То, что в Путине не суверенитет России, это второстепенно и незначимо, это "акциденции", как философы говорят. Смысл Путина в том, чтобы укрепить суверенитет России, в этом и смысл преемственности. Будет укрепляться и отстаиваться и далее в условиях глобализации суверенитет России - будет преемственность, не будет - не будет преемственности, вот в чем вопрос. Поэтому не важно, кого Путин предложит в качестве преемника, не важно, как он решит даже собственную судьбу после марта 2008 года, - все это второстепенно - перед фактом: будет ли охраняться и укрепляться суверенитет России или нет, или он ослабнет. И все остальное не важно: останется Путин или уйдет.
Путин отождествляется у нас с человеком, который укрепил наш суверенитет после того, как мы его чуть было не утратили совсем, и именно на этом основана его харизма, его популярность, доверие к нему, его высочайший рейтинг. Но этот суверенитет постоянно находится под угрозой системных "сетевых атак", которые, используют любые "дыры" в легальности российского законодательства, - в частности, фатальную для Путина невозможность конституционного третьего срока для президента, - а также разделение властей, отсутствие национальной идеи, депрессивное интеллектуальное состояние элиты, одним словом - любые объективные причины. Американцы используют также множество сетей, естественных и искусственных, которые пронизывают наше общество на всех уровнях. Еще раз фразу повторю: с помощью новейших информационных технологий, пользуясь объективными проблемами в нашей стране и используя еще естественные и искусственные сети, американцы будут бить на десуверенизацию и использовать для этого все подворачивающиеся под руку возможности для того, чтобы нанести удар по преемственности - то есть по суверенитету. И эта угроза нарастает.
И чем больше Путин будет настаивать на суверенитете - как он это делает сейчас (пусть прямовато и грубовато, но зато эффективно, действенно), тем больше будут нарастать риски. И постепенно в этой сетевой войне будут задействованы очень сложные, многомерные, фундаментальные сетевые стратегии, к которым, по моему наблюдению, наша власть не готова. Потому что в этой сетевой войне американцы будут использовать не только, откровенную либеральную пятую колонну (либерал-демократическую, прозападную демшизу из "Другой России"), сейчас с этим разобрались, и ее значение в нашем обществе почти сведено к нулю. Но дело в том, что сетевая война использует самые разнообразные методы, в том числе национализм, социальную проблематику, экспертные сети, в том числе - научный мониторинг, молодежные движения, интеллектуалов.
По сути дела, гражданское общество, которое мы строим, является максимально удобной платформой для ведения сетевой войны, поскольку гражданское общество в техническом смысле и есть оптимальное пространство для эффективного ведения сетевых войн. Потому что институты гражданского общества не подлежат, как правило, жесткой юрисдикции и плотному административному контролю, и соответственно, в условиях сетевой войны именно гражданское общество, его институты и его организации становятся наиболее эффективной и не контролируемой государством средой десуверенизации. Таким образом, используя гражданское общество, различные неправительственные организации, фонды, движения, экспертные сети, гранты, научные сообщества, группы людей по интересам, институты или группы, скажем, исследования этнических проблем - все вместе это, включая, кстати, и радикальные, и интеллектуальные центры, все вместе это будет задействовано американцами в ближайшее время. Я думаю, что уже в 2008 году, в марте, будет, по меньшей мере, репетиция того, как расшатать, а в конечном итоге и опрокинуть суверенитет России, который укрепляет Путин.
Это очень серьезный вызов, в этом качестве он не встречался ранее в нашей истории. Мы знаем эпохи войн государств против государств, Вестфальская модель, мы знаем идеологическую борьбу двух мировых лагерей - капиталистического и социалистического (в XX веке). Кстати, показательно, что идеологическую борьбу с Западом мы проиграли. Это - тревожный момент: если в модели "государство на государство" мы способны выигрывать, то мы дважды проиграли идеологическую борьбу, однажды (в 1917 году) позволив опрокинуть царский режим, который был основан на вполне определенной православно-монархической русской идеологии, а потом - советский режим, где русский (а также мессианско-монархический) фактор выступал косвенно. И в обоих случаях огромную роль играли внешние сети. Эти сети были разнообразными: от этнических групп до религиозных сект и политических заговорщиков, а те и другие были в свою очередь густо приправлены прямыми шпионами и коррумпированными представителями собственных спецслужб...
Это показывает, что Россия, подчас неуязвимая для прямого вторжения и способная вести и отстаивать свой суверенитет в горячих войнах, хотя и большими жертвами, для тонкого идеологического сетевого проникновения весьма уязвима. Мы, конечно, можем вести эти идеологические войны, но мы их в XX веке дважды проигрывали - это 17-й год и 91-й год. И напомню, что в 91-м году сами американцы, сам Запад рассматривал крушение Советского Союза как свою идеологическую победу. То, что происходило с Россией в 90-е, американцы - в значительной степени оправданно - рассматривали как оккупацию побежденной и сломленной вражеской державы, приблизительно как Германию после 45-го года. Мы проиграли в холодной войне и были оккупированы. У нас "стояли" оккупационные войска в лице Ельцина, Чубайса, тех людей, которые работали на них в то время - олигархи, реформаторы, "семья", говорливые эксперты и политтехнологи на сто ладов воспевавшие ценности "демократии" и свободы". По сути дела режим Ельцина - это была колониальная администрация, осуществлявшая в стране внешнее управление. Как в Японии, например, после 45-го года, или в Германии тогда же. Перед этим оккупационным режимом их хозяевами ставилась главная задача: отъем колоний. И в результате крах СССР. Это была самая настоящая оккупация, разгром. И от рук политиков 90-х до сих поднимается кровавый пар...
С Путиным мы, наконец, стали выползать из режима этой оккупации, стали восстанавливать суверенитет. Но надо учитывать: система оккупационной власти (Ельцин, олигархи, "семья", коррумпированные кланы, предательская интеллигенция и компрадорская буржуазия), которая была заложена в 90-е годы, внедрила внешние сети еще глубже, на несколько уровней - сегодня они пропитывают современное российское общество. Все они были задействованы для того, чтобы десуверенизировать Россию, начиная с 2008-го года, во все более интенсивном и активном режиме.
У меня складывается впечатление, что Путин и его ближайшее окружение интеллектуально, исторически, идеологически не готовы к полноценному ведению этой сетевой войны. Вот это я вижу самую большую опасность. Субъективно, морально, этически, по совести - Путин за суверенитет. Он и есть гарант суверенитета. Но отстаивать суверенитет и продолжать оставаться гарантом суверенитета в новых условиях, которые становятся все более и более сложными для России, в условиях эскалации сетевых войн, Путину будет все труднее и труднее. Я не вижу каких-то признаков того, что власть всерьез озабочена эффективным ведением сетевой войны. Люди многие и не подозревают, что это такое. Термин "сетевая война" сегодня звучит как нечто экстравагантное... Когда-то в начале 90-ых я ввел в политологический обиход слово - "геополитика", ввел саму эту дисциплину. В начале, все кривили рожи и насмехались, потом все поняли, насколько это важно, поскольку все - геополитика. Вот сейчас я считаю, что столь же важным термином, как в 90-е был термин "геополитика", является понятие "сетевой войны". Если мы не мыслим в категориях "сетевой войны", значит, мы просто живем в неадекватном смысловом пространстве, не понимаем, что происходит, и будет происходить с нами, и не понимаем, какие вызовы и угрозы существуют в отношении преемственности курса, в отношении России и Путина.
"Кремль.org": А как бороться с этой угрозой? Что можно сделать?
Александр Дугин: Я когда-то я сказал, что геополитика выше, чем идеология, и что даже полностью. Переняв у наших геополитических врагов их политическую и ценностную систему (демократию, либерализм, рынок и т.д.), геополитическое напряжение никуда не исчезнет. Ушло 15 лет для того, чтобы моя идея, растиражированная мной высказанная в 95-м году в книге "Основы геополитики" (но сформулированная и обнародованная еще раньше в конце 80-х, до распада СССР), стала общим местом. Сегодня то же самое утверждает любая новостная программа российских центральных каналов. Но на это ушло почти 20 лет борьбы - за тезис о том, что геополитическое противостояние России и Запада не снимается при изменении идеологической модели, чтобы это доказать. Теперь это стало общим местом. Теперь мне приходится доказывать, что против нас ведется "сетевая война", и это надо осознать. Многие люди спрашивают, что такое "сетевая война", и с чего вы взяли, что она против нас ведется? Это значит, еще некоторое время уйдет на доказательство. Я вижу, как медленно соображает наша власть и наше общество. Нужно время для того, чтобы убедить с приведенными фактами, цифрами, графиками, данными, конгрессами, что эта "сетевая война" есть, и она ведется против нас. Ведется на уничтожение (на уничтожение суверенитета). И только поняв, признав и осознав это, можно будет говорить о том, как ее эффективнее вести с нашей стороны.
На последнем конгрессе "Евразийского Движения" по сетевым войнам, которые мы проводили, Сергей Марков, авторитетный политолог, - один из самых нормальных, вменяемых людей - высказал общее заблуждение: существует две стороны, которые ведут сетевую войну, это Запад и исламские террористы. Вот кто находится в состоянии сетевой войны. Это самое фундаментальное заблуждение. Но при этом он сам транслирует в свою очередь сетевой миф о том, что война, якобы, ведется между Америкой и исламским фундаментализмом. Увы, этот миф имеет подтверждение: мы сетевой войны не ведем. К огромному сожалению. Ее ведут против нас, а мы об это чаще всего и не подозреваем... Да, Марков прав в том смысле, что мы еще не стали субъектом ведения этой сетевой войны. Мы просто объект. Просто жертвенное животное, которое готовят на закланье. Животное тоже чувствует приближение своего конца, оно мычит, отбивается, не хочет ехать на бойню, у него есть интуиция смерти. Слава Богу, что у нас есть интуиция, и мы предчувствуем, что нам что-то угрожает. Это не мало, это и есть Путин. Но сами понимаете, что между интуицией барана и волей к суверенности свободного и разумного мыслящего существа есть существенная разница...
И вот этот демобилизующий миф о том, что есть только Запад, который борется с международным терроризмом, и что надо быть на стороне Запада - является одной из форм эффективного ведения сетевых войн с помощью проамериканских сетей против нас. То есть, даже идея, высказывание, мнение, позиция, чуть-чуть, может быть, даже смещенная с правильных рельс уже может быть элементом подрывной стратегии. Я говорю о том, насколько тонкие вещи определяют "сетевую войну". Надо понять, что, если мы хотим выжить, сохранить свой суверенитет, нам необходимо эту сетевую войну (против США и их мировых сетей - внешних и внутренних) вести самым активным образом. И не только обороняться, но и наступать. Мы должны усвоить правила ее ведения, выяснить, какие инструменты она использует. Сейчас мы отвечаем чаще всего интуитивно. К нам заводят различные шпионские фонды, НПО, Фонды, экспертные сети, например, "Евразия", "Новая Евразия", финансируемые ЦРУ, подбрасывают "камни говорящие", засылают Касьяновых и Каспаровых - с этим мы как-то справляемся. Интуитивно подражая противнику, мы пытаемся создать свои российские НПО. Может быть, это и правильно с точки зрения противодействия вражеским сетям, но явно наши НПО, по тому, как распределяется поддержка среди них, кому выдаются гранты, какие задачи им ставят, являются, увы, просто формой освоения бюджета. То есть, мы имитируем деятельность врага извне. Это будто компьютер, искусно вытесанный из камня или из дерева. Поделка русского гениального Левши XXI века. Но дело в том, что смысл компьютера не в его внешней форме, а в том, как он устроен. Мы же лишь подражаем, создаем каменные идеальные формы компьютера, может, даже красивей, чем у Запада, но только в внутри них камень или дерево.
Увы, именно так мы реагируем на ведение против нас сетевой войны. Эта реакция является, в лучшем случае - пародийной, симуляционной, либо ее вообще нет. Власти необходимо совершить колоссальное интеллектуальное усилие, поскольку сетевые войны, их практика, их стратегия, их тактика, их методология основаны на серьезном философском понимании процессов, протекающих в современном мире XXI века. Мы категорически не понимаем ни своего собственного общества, ни зарубежного. Власть не понимает, интеллигенция не понимает, элита не понимает. Мы живем обрывочными фрагментарными представлениями, совершенно хаотическими. И в таких условиях нами очень легко манипулировать. Мы как пьяные или "больные на голову" сейчас.
Вот угроза: мы не ведем сетевой войны. У нас нет своей позиции даже по ближнему зарубежью. Нет позиции в Украине, в Грузии, Молдове, Азербайджане... Мы только радуемся, когда "оранжевые" вдруг переругались, нам это доставляет удовольствие. Или злорадствуем, что американцы меняют, скажем, Саакашвили на Окруашвили, еще более антироссийского, чтобы быстрее натравить либо того, либо другого на Южную Осетию и Абхазию, и втянуть Россию в новый конфликт, радостно освещаем внутренние проблемы Грузии, хотя палец о палец не приложили, чтобы создать Саакашвили по-настоящему серьезные проблемы, и предложить, по-настоящему, серьезную (пророссийскую, евразийскую) альтернативу грузинской политике. Мы, кажется, можем только наслаждаться промахами и провалами наших противников. Мы смутно осознаем, что Америка - наш противник, что уже хорошо. Это не само собой получилось: в этом есть и результат моей работы в области геополитики, которую я сделал общепринятой дисциплиной. Но не только конечно моей - здесь сказалась и оборонная ментальность силовиков, у которых сохранилась с советских времен смутная идея, что Родину надо защищать, а не продавать. Но это постепенно теряется, приходят новые поколения силовиков, которые воспитаны уже на Чубайсе, Гайдаре, тотальной коррупции, очень опасное поколение, с отсутствием советских традиций. Так вот, ни инструментария, ни опыта эффективного противодействия опасным и очень эффективным сетевым стратегиям США у нас нет и близко.
Я мог бы описать 50 способов, что надо делать в сетевой стратегии, в "сетевой войне", они разработаны нашим "Центром Геополитических Экспертиз" и "Евразийским Движением", кое-что мы на собственный страх и риск воплощаем в жизнь. Рвем и перекодируем вражеские сети, осуществляем вылазки евразийских НПО на постсоветское пространство, инфильтруем антиглобализм и антиамериканские структуры в Европе, Азии и странах Третьего мира, снимаем скальпы и коллекционируем трофеи... Но все это должно быть по-настоящему затребовано властью.
Самое последнее. Путин опутан сетями. Сети проникли с 90-х годов в российскую власть, и если оттуда прямых сторонников десуверенизации России - Волошина, Касьянова, людей из СПС, постепенно, отстранили, а те, которые остались, не играют большой политической роли не играют, то они все равно остались рядом с властью. Большое количество подобных людей сейчас находится в Общественной палате. Может быть, они ничего и не решают, и так их власть хочет перекодировать, но это опасно. От своих агентов в среде диссидентуры кураторы из КГБ СССР настолько заразились западными мифами, что провалили страну и режим, которым присягали на верность. Тоже сетевые технологии.
Общественная палата состоит процентов на 30 просто из таких "дипломированных агентов" влияния, ветеранов десуверенизации России, хотя место им на помойке или в застенках.
Но это пустяки по сравнению с тем, как ловко и тонко американские стратеги проникли в структуры силовиков в 90-е годы, создав там очаги влияния. И даже за патриотическим настроем некоторых силовых группировок в окружении Президента легко угадываются те же самые инструменты, те же самые нити, те же самые сети. Казалось бы, одни - сторонники либерализма, откровенные западники, и с ними все понятно, но другие-то - наоборот националисты, патриоты, противники Запада. Но вот только манипулируют ими одни и те же операторы из Вашингтона. Очень тонким способом. Силовикам (в отличие от либералов и правозащитников) никто напрямую не говорит: "давайте десуверенизируем Россию". Это говорит только Каспаров, но его уже никто не слушает. Или гламурный выживший из ума старичок Лимонов. С ними все тоньше. Ими манипулируют через национализм: неявно потакая провокациям в духе "Русского марша", некоторые силовики также подыгрывают Западу, который прекрасно понимает, что русский национализм является таким же эффективным сетевым оружием в развале России как и национализм малых этносов - только еще более действенным и разрушительным...
Есть множество людей, которых слушают, которые выступают на телевидении, являются советниками Президента, организаторами серьезных экспертных сетей, и по сути дела, даже представляют собой интеллектуальный оплот путинской власти, но из них огромный процент представляет собой сегменты американской сети влияния. Они действуют более тонко, но направлены прямо или косвенно на десуверенизацию России. Пусть скажут, что это напоминает охоту на ведьм. Как любит повторять один кремлевский высокопоставленный чиновник, "если у вас есть паранойя, это еще не значит, что вас никто не преследует". Нет дыма без огня.
В нашем обществе есть пятая колонна и она не такая простая и прямолинейная. Нам подчас нам хотят изобразить, что все дело только в СПС или в "маршах несогласных", это самая откровенная вершина айсберга, более того, это ложная цель. Самые серьезные сети влияния, направленные на десуверенизацию России, находятся среди тех, кто близок Путину, кто его поддерживает и с ним работает, кто предопределяет и в значительной степени влияет на выработку его стратегии. Вот где надо искать настоящий заговор. Ведь заговор - это просто устарелое "архаическое" название для обозначения того явления, которое сегодня открыто принято называть "сетевой войной".
