Юлия Силявина: Сейчас 107 секунд для Бориса Надеждина.
Борис Надеждин: Я полагаю, что в Южной Осетии трагедия произошла. Когда российская армия выкинула оттуда грузинскую – это эпизод этой трагедии. Не стал бы эту ситуацию интерпретировать только как военную победу России, хотя все признаки военной победы есть. Думаю, что у этой ситуации есть два аспекта, на которых хотел бы подробней остановиться в этой передаче. Это аспект чисто гуманитарный – что получили жители Южной Осетии в результате обретения этой независимости, и аспект экономический. Могу сказать, что российское финансирование Южной Осетии беспрецедентно для мировой истории и для российских регионов. Я имею в виду, что российское финансирование Южной Осетии порядка 10 миллиардов рублей. Население Южной Осетии примерно 40 тысяч человек. Это означает, что на одного жителя Южной Осетии денег выделено примерно в 20-30 раз больше, чем на одного жителя, например, Твери, Долгопрудного, Саратова и так далее.
Юлия Силявина: Вы считаете, что это неоправданно?
Борис Надеждин: Я считаю, что когда у нас не хватает денег, чтобы обустраивать свою собственную страну, вряд ли мы должны с помощью танков вытеснять другие государства и бросать все деньги на поддержание жизни на завоеванных территориях.
Юлия Силявина: Вы поддерживаете тот факт, что мы военную силу применили в регионе?
Борис Надеждин: Медведев не мог в той обстановке не применить военную силу, но признание суверенитета этих стран – это огромная ошибка.
Юлия Силявина: Сейчас заводим голосование. 660-06-91 – вы придерживаетесь точки зрения Александра Дугина. 660-06-92 – вам ближе позиция Бориса Надеждина. Пока вы голосуете, мы уйдем на рекламу.
Юлия Силявина: Вот какие у нас результаты голосования. 35 процентов придерживаются позиции Бориса Надеждина, 65 процентов придерживаются точки зрения Александра Дугина. Борис, вам придется в течение этого часа убедить большее число людей в своей правоте. Александр, вы до рекламы сказали, что, по сути, Россия воевала на с Грузией, а с США. Борис, вы согласны с этим?
Борис Надеждин: Если во всем, что происходит в мире по поводу России, видеть Америку, можно и тут увидеть, но, без сомнения, противостояли российским солдатам грузинские, без всякого сомнения, роль Америки в Грузии какая-то существует, но она намного меньше, чем это принято думать в результате нашей массированной антиамериканской и антигрузинской пропаганды. Я могу сказать конкретные цифры, у меня есть масштабы американской помощи Грузии. Они составляют довольно большие деньги. В 2008 году, по разным оценкам, это примерно 35-40 миллионов долларов. Сейчас они обсуждают больше. Всего Грузия получила в 2008 году порядка полумиллиарда долларов помощи. Но если вы разделите их на количество населения Грузии и зададите вопрос, какую часть ВВП Грузии составляют эти деньги, то вы получите путем элементарных вычислений, эта помощь примерно 3 процента грузинского ВВП. 97 процентов грузины сами делают. Граждан Грузии 4,5 миллиона, это примерно 100 долларов на человека. Если вы сравните это с масштабами помощи Россией Южной Осетии, там другие порядки. В Осетии вообще нет никакой экономики, кроме российской помощи. Масштабы российской помощи в абсолютном выражении сопоставимы с американскими, но население Южной Осетии меньше населения Грузии в 100 раз. Получается, что российская помощь Южной Осетии на каждого жителя 2 тысячи долларов в год, а американская на грузина – 100.
Юлия Силявина: Александр, есть вам что возразить?
Александр Дугин: Конечно. На самом деле, это официальная цифра помощи Америки Грузии. Военная помощь США Грузии была беспрецедентной, в огромной степени она была скрытой. Анклав Тамарашени, который наши год назад не могли взять, был весь напичкан американской техникой. Там сотни миллионы миллионов долларов, чтобы один анклав укрепить. Это были многоэтажные дзоты, которые в горах были выдолблены. Существовала база в Синаке, которую наши разгромили, это была американская военная база, которая могла использоваться для нападения на Иран и, возможно, для нападения на Россию. Здесь вопрос самый принципиальный. Есть понятия гуманитарной помощи, экономической помощи, которая идет на гражданские нужды, есть военно-стратегическая помощь. Грузинская армия была великолепно укомплектована, она была снабжена высшим уровнем техники, гораздо превышающим наш потенциал, когда мы туда вторглись. Много наших потерь было именно из-за того, что мы столкнулись с великолепно отстроенной военной машиной Грузии, которая не на баранах взросла. Это фундаментальные инвестиции, гигантский военно-промышленный комплекс США, которые готовились к развертыванию полноценных военных действий против России, возможно, против Ирана. Сейчас, когда мы эту ситуацию разломили, мы сберегли и отстояли свои стратегические интересы и население, которое полегло бы все. Я был в Южной Осетии накануне этих событий. Я видел, что мирные осетины жили, каждый день ожидая, что их просто уничтожат. Как только мы уехали, через два дня я увидел эти кадры. Их уничтожили все-таки. Все было изнутри и извне напичкано грузинской военной техникой. Конечно, мы бились с американцами. Американцы не везде там управляют процессами, но на постсоветском пространстве их откровенная задача – не допустить расширения влияния за границы РФ, они это делают с помощью цветных революций, они делают это военным образом, политическим, экономическим. Идет противостояние. Это не война, конечно. Когда Саакашвили нападает на Осетию, это уже переходит в горячую фазу, но мы с американцами находимся в противостоянии. Как и во время «холодной войны» на Кубе, во Вьетнаме, в Афганистане, Корее, мы сталкиваемся с американцами. Когда мы думали, что уже это в прошлом, оказывается, что мы продолжаем с ними сталкиваться, потому что законы геополитики гораздо глубже, чем законы идеологии. Мы перестали быть советскими, стали такими же капиталистическими, демократическими и либеральными, как они, тем не менее все продолжается. Это большая игра, которую англо-саксонские силы ведут против России.
Юлия Силявина: Я вижу, Борис, что аргументы Александра вас никак не убеждают.
Борис Надеждин: Я очень уважаю Александра Гельевича, он глубокий философ, геополитик-евразиец, но все-таки я нахожусь в здравом уме и трезвой памяти. Российская армия в Южной Осетии воевала не с американской армией, мы воевали с грузинской армией и победили ее. Конечно, грузинская армия ела американскую тушенку, пила американскую кока-колу и, может, ездила на американских машинах, но это принципиальная разница, чье вооружение и чей солдат. Солдаты были все грузинские. Я бы эту победу с военной точки зрения дальше не обсуждал, потому что мы не являемся специалистами по военным вопросам, но для любого человека понятно, что возможности российской армии несопоставимы с возможностями грузинской армии, пусть даже усиленной американскими советниками, тушенкой и кока-колой. К сожалению, «ястребы», те люди, которым нужна война, нужно расширение, они есть во всех странах. Они есть и в Грузии. Этот Саакашвили – авантюрист страшный. Послать армию на Цхинвал, имея перед собой многократно превышающую российскую, надо быть полным идиотом. Есть «ястребы» и в Америке. «Ястребы» есть и в России, тоже есть люди, для которых война – мать родна. И в Америке, и в России, и в Грузии есть те, кто пытаются чужой кровью отмыть наворованные «бабки», поднять падающий рейтинг, но недопустимо, чтобы эти люди определяли поведение народов и вкладывали в сознание людей такие картинки – кругом враги, мировое столкновение. Так можно доиграться.
Юлия Силявина: Давайте поговорим о независимости, нужно было признавать или нет.
Александр Дугин: Конечно. Это было единственное политическое решение этой ситуации. Когда мы переломили стратегическую ситуацию, обеспечили контроль, сами граждане Южной Осетии и Абхазии, над своей территорией, все немедленно бы повторилось, не будь признания независимости этих республик со стороны России. Когда независимость какой-то страны признает такая держава, как Россия, то это достаточная гарантия их гражданам, что не будет повторен геноцид. Одно дело, когда грузины приходили со своими ракетами в Цхинвал, на свою территорию, которую и мы до этого признавали, другое дело, они придут на территорию независимой страны, признанной хотя бы одним участником международной политики, но таким, как Россия. Северный Кипр в Турции благодаря тому, что он признан только Турцией, прекрасно в стратегическом аспекте существует на штыках турецких военных. Достаточно признать политическую независимость Южной Осетии и Абхазии, чтобы предотвратить повторение геноцида. Теперь грузины уже будут объявлять вызов нашим союзникам. Это было необходимое решение, абсолютно правильное. Другое дело, оно оказалось немножко изолированным. Мы здесь не очень хорошо поработали над тем, чтобы в признание этих стран включились другие наши союзники по многополярному миру.
Юлия Силявина: А нам это нужно?
Александр Дугин: Особенно нет. Для политического имиджа хорошо было бы, но жизненно – нет. Южная Осетия и Абхазия должны знать, что они защищены, что они наши друзья и находятся под нашим протекторатом. Этого для них и для нас достаточно. Хотя для улучшения имиджа в мире было бы неплохо продемонстрировать, что наши союзники по многополярному миру – Бразилия, Китай, Индия, Иран, Белоруссия, Казахстан – понимают логику наших внешнеполитических действий. Для Южной Осетии и Абхазии это большого значения не имеет, а для нас это имело бы значение.
Борис Надеждин: Я слушаю Александра Гельевича и меня пронзило вдруг, в чем разница наших позиций. Александр Гельевич все время говорит об интересах держав, а я все время пытаюсь говорить об интересах людей. Последствия признания независимости Южной Осетии я попытаюсь проиллюстрировать на том, что это означает для людей, которые там живут, и для жителей России. Для жителей России это означает экономическое финансирование. Это означает, что все граждане России скидываются каждый год по 2 тысячи долларов на каждого жителя Южной Осетии при всем уважении к их проблемам. Мы свои деревни и города финансируем в 10 раз хуже. Это первое. Теперь что это для жителей Южной Осетии? Почему плохо жить в непризнанной стране? Если ваша страна непризнанна, ваш паспорт нигде, кроме России, не признается. Это означает, что жители Южной Осетии не могут поехать отдыхать.
Александр Дугин: Кругом грипп свиной. Онищенко запретил.
Борис Надеждин: Давайте серьезно говорить. Невозможно участвовать в международных проектах – трубопроводы, дороги и так далее. Невозможность страны иметь голос в ООН, ЮНЕСКО. Еще невозможность, например, ловить своих преступников. Если ваша страна признана, и убежал какой-нибудь вор в другую страну, вы его найти можете, если не признана, то нет. Для простых людей жить в непризнанной стране крайне плохо – никуда не поедешь, инвестиций нет и так далее. Для жителей страны, которая одна признала, тоже плохо, потому что, условно, за какую-то другую страну весь мир отвечает, когда там кризис, а за эту только мы.
Юлия Силявина: 2 тысячи долларов на человека Россия выделяет ежегодно. Давайте проголосуем. Вы готовы платить такие деньги?
Александр Дугин: Это не факт, я не слышал о таком.
Борис Надеждин: Это Путин объявил по телевизору масштабы финансовой помощи – 10 миллиардов рублей.
Александр Дугин: Грузины уничтожили город, мы его восстанавливаем.
Борис Надеждин: Почему бюджет Долгопрудного, где я живу, где живет около 100 тысяч человек, в пять раз меньше, чем Южной Осетии?
Юлия Силявина: 660-06-91 – вы готовы помогать жителям Южной Осетии. 660-06-92 – нет, вы к этому не готовы, лучше выделять деньги на наши регионы. Сейчас уходим на рекламу.
Юлия Силявина: Говорим мы сегодня о Южной Осетии. Останавливаем голосование. 42 процента не готовы и 58 процентов готовы.
Борис Надеждин: Кстати, я готов прокомментировать. Я тоже готов платить Южной Осетии, только хотел бы это делать сам, а не когда дяди в Кремле решают за меня, что нужно забрать у конкретных российских регионов и отдать туда.
Юлия Силявина: Александр, что вы думаете о том, что жителям республики, которую признали только Россия и Никарагуа, живется плохо?
Александр Дугин: Когда их не признавала ни одна страна, им было намного хуже, в условиях, когда грузинский режим так выстроил свою политику, что к своим гражданам относился не просто как к людям второго сорта, а просто как к негражданам. Осетин вообще считался недочеловеком. Уж лучше тебя признают одна-две страны, причем такая, как Россия. У нас есть и курорты, и горы.
Борис Надеждин: Вы, наверное, шутите – из Осетии поехать отдыхать в Магадан.
Александр Дугин: Россия – это целый мир. Конечно, лучше, если бы их признали больше стран, я согласен с Борисом Надеждиным, но уж лучше быть живым в своей стране, тем более когда рядом Россия – огромная страна. Можно ездить везде. С другой стороны, конечно, их надо признавать и позволять этим гражданам обрести свое гражданское достоинство. В этом отношении тезис, высказанный Надеждиным, бесспорен: лучше жить в стране, которую признают.
Борис Надеждин: Если бы я занимался признанием Южной Осетии и Абхазии, я бы провел большой круг переговоров со структурами ООН, а потом бы решал этот вопрос. А когда Россия в один день это сделала, они попали в очень плохую ситуацию.
Юлия Силявина: Мы продолжим после информационного выпуска.
Юлия Силявина: Сегодня в программе «Своя правда» политолог, лидер Международного евразийского движения Александр Дугин, а также член политсовета партии «Правое дело». Мы говорим о Южной Осетии. Александр, вы сказали, что поддерживаете решение о признании независимости Южной Осетии. Для России в чем плюс?
Александр Дугин: В том, что наши войска расположены там абсолютно легально. Представьте, мы не признаем Южную Осетию независимым государством. Там находятся огромные зоны нашего военного присутствия. Кто мы после этого в глазах международного сообщества? Мы оккупанты. Как американцы вторглись в Ирак, они оккупанты. Признав Южную Осетию и Абхазию, мы легализовали наше военно-стратегическое присутствие в этом регионе.
Юлия Силявина: Борис, вы не видите никаких противоречий в том, что говорил Александр?
Борис Надеждин: Во всем мире существует масса государств, на территории которых находятся иностранные войска. Все известные случаи до нашей войны с Грузией всегда как-то признавались мировым сообществом. Есть ООН. В Ираке контингент десятков государств. Как бы я повел себя в этой ситуации, если бы я был президентом страны? Любой президент России был обязан защищать силой оружия своих граждан, на которых нападает другая страна. Решение о введении туда войск было без вариантов. А дальше была сделана трагическая ошибка. Нужно было держать там наши войска и нужно было затевать широкое международное обсуждение статуса. Я вас уверяю, кончилось бы все тем, что там был бы мандат международный. Может, пришлось пустить бы туда под руководством российских генералов китайцев, индусов. Это было бы гораздо лучше. Я убежден, что сейчас стратегически других вариантов нет. Если бы то, что я предлагаю, сегодня произошло, там был бы давно мир. А то, что сделало руководство страны, мы попали на десятилетия. Никогда никакой президент Грузии не признает эту ситуацию, США и ООН ее тоже теперь не признают.
Юлия Силявина: Александр, вы согласны?
Александр Дугин: Господин Надеждин говорит, если был бы президентом, поступил бы иначе.
Юлия Силявина: Если бы вы были президентом?
Александр Дугин: Я бы поступил так же, как Медведев. Наше военное присутствие было неизбежным. Но в логике Надеждина есть резон. Если бы имели дипломатический шанс изменить ситуации и легитимизировать наше военное присутствие с включением, например, индусов, китайцев, это было бы, наверное, лучшим выходом. Посмотрите, как у нас была ситуация в Косово. Мы дипломатическим образом полностью проиграли нашу позицию. Мы были противниками отделения Косово. Действуя легально, мы потеряли Косово, мы проиграли на международной арене. Американцы действуют по двойному стандарту: если эти наши сукины дети, мы их поддержим, если это пророссийские, то это враги человечества. Если Саакашвили за Америку, значит, он имеет право давить «Градом» кого угодно. Если против нас играют по двойным стандартам, нельзя играть по общему стандарту. Мы не смогли бы добиться никакой легитимации военного присутствия в Грузии, если бы мы стали действовать международными средствами, даже если бы президентом России был Надеждин. Когда доходит до большой геополитики, нашим западным партнерам абсолютно безразлично, кто во главе страны. Когда человек возглавляет страну, он отвечает за население, за государство. Любые либеральные идеи, если бы они противоречили национальным интересам, немедленно вылетели бы.
Борис Надеждин: Я совершенно не считаю себя ни западником, ни либералом, я православный патриот, еще почище Александра Гелиевича. Мне обидно, что моя держава оказалась неспособной наклонить в этом вопросе даже какую-то Белоруссию, Уганду. Сначала надо договариваться хотя бы с китайцами и индусами, которые ненавидят американцев. Весь мир их ненавидит. Но американская внешняя политика по теме Косово сумела там где купить, где сломать. А наша ситуация зависла, потому что не любят люди в мире, когда ударяют кулаком, ставят перед фактом – а теперь признавайте. Ситуация в Южной Осетии, на мой взгляд, стратегически идет к объединению с Россией.
Юлия Силявина: Об этом поговорим после рекламы.
Юлия Силявина: До рекламы Борис Надеждин сказал о том, что признание независимости Южной Осетии неизбежно приведет к присоединению к России.
Борис Надеждин: Да. Кстати, я считаю, что это очень хороший выход для народа Южной Осетии.
Юлия Силявина: Александр, вы согласны с тем, что это неизбежно?
Александр Дугин: Я бы так не сказал, но есть много факторов, которые показывают, что это рано или поздно произойдет. Во-первых, там все граждане имеют российские паспорта. Во-вторых, Южная Осетия не имеет экономической и социально-политической инфраструктуры, которая позволила бы существовать этому государству как самостоятельному. Это даже отличает ее от Абхазии. Там очень мало народу, специфический ландшафт. Это прекрасная земля, которая может быть самым выдающимся курортом евразийским, но там все в нулевом состоянии. Чтобы самообеспечить себя, Южная Осетия достаточным потенциалом не обладает, даже в перспективе. Чтобы нормально развиваться, ей надо к кому-то примыкать. Ясно, что вхождение в Россию – это вероятный выход. Другого выхода нет. Может, только форсировать не стоит.
Юлия Силявина: Сколько должно пройти времени?
Александр Дугин: В политике любой хронологический прогноз, как правило, не сбывается. Рано или поздно произойдет. Геополитика мысли пространством. Очевидно, что Южная Осетия – часть более широкой социальной геополитической системы, нежели сама Южная Осетия. Очевидно, что она часть Российской Федерации. Можно считать, что она уже вошла. Когда она будет оформлена – это вопрос внешней политической конъюнктуры. Когда будет это кому-то особенно выгодно, тогда и произойдет. Пока это по факту есть.
Борис Надеждин: Южная Осетия – очень маленькая территория, размером со средний подмосковный район, на котором сейчас живет 30-35 тысяч человек. 95 процентов осетин живут в Северной Осетии и РФ уже сотни лет. Осетины – народ на Кавказе достаточно уникальный. Это народ индоевропейский, он в этом смысле резко отличается и от горских народов, и от тюркских. В этом смысле это объединение логично. Когда я в Думе работал, я написал специальный закон о порядке принятия в РФ нового субъекта. Тогда я его писал под объединение с Белоруссией, которое в обозримом будущем не состоится, но процедура абсолютно возможна и проста. Для этого нужен референдум в непризнанном государстве. Они голосуют, потом собирается Дума, Совет Федерации, одобряет. Я убежден, что по части Осетии можно об этом договориться и с мировым сообществом и даже впоследствии с Грузией, но не при жизни Саакашвили, потому что есть чем грузин отблагодарить. У грузин есть масса вопросов к РФ, давайте это обсуждать. Мандарины будем покупать, трубопровод проведем. Я уж не говорю о том, что все эти курорты нуждаются в инвестициях, которых у Грузии точно не взять, только Россия может сделать. Для того, чтобы это стало возможно, нужно перейти с языка танков, ультиматумов, геополитических кошмаров на спокойный разговор об интересах людей, которые живут в Южной Осетии.
Юлия Силявина: С Саакашвили это возможно?
Борис Надеждин: Абсолютно невозможно, потому что Саакашвили пришел к власти под лозунгом «Я их завоюю». Я думаю, что и при следующей какой-то разумной грузинской власти это невозможно, но об этом можно говорить и с Турцией, и с Ираном, и с Индией, и с Китаем, которые сейчас являются державами, все вместе куда круче, чем несчастная Америка. К Турции, Ирану и Индии это имеет гораздо большее отношение, чем к НАТО и США.
Александр Дугин: НАТО надо выгнать, а индусов туда.
Юлия Силявина: Давайте еще поговорим о внутренней ситуации в Южной Осетии. Премьер-министр там российский гражданин.
Борис Надеждин: Там все граждане России.
Юлия Силявина: У нас в Москве говорят, что премьер-министр не будет рукой Москвы. Какой контроль должен быть?
Борис Надеждин: Я процитирую самого Кокойты. «Когда нам представили сметы на восстановительные работы, то они оказались завышены в 3, 5, а то и в 10 раз». Интервью президента Кокойты «Российской газете». Конечно, контроль нужен. Сможет ли обеспечить Кокойты сам контроль за этим без помощи российского правительства? Конечно, нет, потому что там нет кадров. Там все руководство республики – это наши офицеры. То, что Кокойте предлагают назначать не осетин, а русских, из Челябинска последний дядя, это абсолютно логично. Это означает, что это Россия уже де-факто. Все деньги наших налогоплательщиков, силовые структуры российские, премьер-министр российский. Это Россия уже. Но для того, чтобы это признала мировая общественность, нужно работать, а не стучать кулаками по столу.
Александр Дугин: Когда мы говорим о восстановлении Южной Осетии, Чечни, складывается впечатление, что сидят чеченцы и югоосетины, которые деньги пускают не совсем туда, и есть такие голубоглазые российские чиновники, которые деньги уж точно туда пустят. Я вот думаю, где нам вообще найти честных людей на страну.
Борис Надеждин: Дугин полностью встал на мою сторону. Помните, с чего я начал? Нам бы свою страну обустроить, а мы в Осетию экспортируем деньги и лучших людей.
Юлия Силявина: Как контролировать тогда? Все воруют.
Александр Дугин: Своих надо контролировать. Осетины честнее, чем мы. Там есть совесть, честь и достоинство у людей. Кокойты – замечательный человек, в Осетии живут замечательные люди. У нас отличные руководители. Но на среднем уровне начинается уже такой ад! Они приедут контролировать осетин, страдающих, несчастных и гордых, с честью и достоинством. Вот что я не могу представить себе. Московские чиновники… Посмотрите на их лица – глазки бегают, морды разъевшиеся.
Борис Надеждин: Это вы про Лужкова?
Александр Дугин: Не знаю.
Борис Надеждин: Вы не видели лицо Лужкова никогда? Вам повезло.
Александр Дугин: Посмотрите, что вокруг ползает и бегает.
Борис Надеждин: Вокруг Лужкова бегает и ползает Батурина.
Александр Дугин: Осетин надо пригласить сюда контролировать московских чиновников, отряд осетин, как при царской армии, самые верные были нам люди, которым подло брать взятки. У кавказцев, у чеченцев, у осетин есть кодекс чести, у русских нет. Нами правят люди без кодекса чести, поэтому и правят. Это надо менять.
Борис Надеждин: Меня Дугин поразил, я его считал русским патриотом, а тут такое рассказал про русский народ. Во всех нациях есть люди, способные на величайшие подлости и на величайшие нравственные подвиги. Вопрос в экономических условиях их жизни. Если огромная страна Россия выделяет маленькой территории чудовищные деньги, конечно, их надо контролировать тому, кто их выделяет.
Юлия Силявина: Продолжим после рекламы.
Юлия Силявина: Я сейчас обращаюсь к слушателям проголосовать. 660-06-91 – вам ближе точка зрения Дугина. 660-06-92 – Надеждина. Сейчас у каждого из наших оппонентов есть 107 секунд, чтобы сказать завершающее слово. Первые 107 секунд у Александра Дугина.
Александр Дугин: Россия поступила абсолютно правильно, когда не дала в обиду осетин и абхазцев. Россия должна всегда отстаивать свои ценности, верность своим принципам, чести, нравственности, никогда не давать в обиду своих. Россия должна отстаивать одновременно свои стратегические интересы на территории РФ и за пределами РФ, если это касается наших интересов. Это та аксиома, которой мы должны руководствоваться. В этом ни у одного гражданина не должно быть сомнений. Другой вопрос, как сделать это более эффективным, честным, как не превратить защиту наших национальных интересов в форму кормушки или кражи. Чистые ценности должны защищаться чистыми руками. Год назад мы поступили и по совести, и по уму. Было радостно за наше руководство, которое приняло это решение. Хорошо бы, чтобы это не осталось героическим эпизодом нашей новой истории, чтобы мы действовали решительно, спокойно, эффективно, предвосхищая такие события, но всегда добиваясь задач и целей, которые мы перед собой ставим.
Юлия Силявина: 107 секунд для Бориса Надеждина.
Борис Надеждин: Когда мы говорим о мировых проблемах, нужно меньше говорить про величие державы, кто кому врезал. Нужно больше думать о людях, которые живут в России, Грузии, Южной Осетии. С этой точки зрения ситуация там крайне плоха. Мы говорили про бремя, которым приходится нести российским гражданам, которые через налоги финансируют Южную Осетию, мы много говорили о жертвах, которые были принесены. Пока какого-то простого выхода не вижу. И в Грузии, и в США, и в России есть «ястребы» - люди, которые заинтересованы в нагнетании, в войне, кто кровью пытается отмыть наворованные «бабки» или поднять падающий рейтинг.
Юлия Силявина: Я подвожу итоги голосования. 62,1 процента поддерживают Александра Дугина, 37,9 процента слушателей поддерживают Бориса Надеждина. Где-то 50 минут назад результаты были несколько иные. Дугина поддерживали 65 процентов, Надеждина – 35. Спасибо вам большое.
