Объяснить вред и даже опасность теперь уже сложнее, чем просто их запретить…
И все же. Первое: все некоммерческие организации, несмотря на их «разношерстность», четко структурированы и, как говорится, «заточены» под конкретную деятельность в различных сферах государства – образование, экономика, ВПК, в сферах высоких технологий, медицине, обществе и т.д. Второе: США в финансировании различных некоммерческих организаций, в том числе и правозащитных фондов, занимает лидирующие позиции, и решение, кому давать деньги, а кому нет, четко зависит от того, собирается ли проситель гранта отстаивать правильно и истинно демократические интересы.
Вот несколько примеров. Американский совет преподавателей русского языка и литературы (АСПРЯЛ) проводит исследования и разрабатывает программы и учебные материалы для российских школьников. Несложно представить, что за учебные материалы могут получить наши дети от этой организации, чья миссия состоит в содействии развитию демократии и гражданского общества, естественно, строго американского образца.
А вот латвийский комитет по правам человека не будет никогда получателем какого-либо гранта, поскольку отстаивает интересы русскоязычных школьников и их права обучаться на родном языке. Это неинтересно. Куда интереснее фонд Брауна, который финансировался правительством и министерством обороны США и занимался в России содействием конверсии оборонной промышленности, другими словами, помогая вместо танков и самолетов делать какие-то кастрюли и что-то там еще подобное… В этой же нише работает и Фонд солдатских матерей, для которого сам факт существования Российской армии – это зло. А американский фонд гражданских исследований и развития создан для поддержки ученых и инженеров. Он занимается тем, что обеспечивает работой лучшие умы России, но уже, естественно, на благо других государств. Собственно, все слышали об «оттоке российских мозгов за границу». Кстати, российские ученые – это особая статья дохода в правительствах разных иностранных государств. Например, у нас действует как минимум четыре только германских фонда, чья направленность – научная деятельность.
Уже сам факт существования фондов, финансируемых из-за рубежа, вызывает вопрос: а какой, собственно, у них интерес, если организации не коммерческие, т.е. не стремятся получить выгоду, выраженную в каком-то денежном эквиваленте.
А интерес иной и более масштабный! Грантодателям необходимо получить как можно больше информации о государстве изнутри (что еще дороже, чем деньги) и затем пытаться влиять на политические и общественные процессы.
Госдепартамент США неожиданно бурно прореагировал с самого начала обсуждения поправок к закону об НПО, потребовав в ультимативном тоне немедленно приостановить принятие этих поправок. При этом Госдеп недвусмысленно дал понять, что от хода работы над поправками будет зависеть позиция США по вопросу принятия России в ВТО (США входит в число шести стран, с которыми России осталось согласовать позиции о вхождении в эту организацию).
Казалось бы, какое дело Вашингтону до российских общественных и некоммерческих объединений?
Но в том-то все и дело, что в современных условиях именно общественные неправительственные организации, объединения и фонды становятся главными проводниками глобализации и американизации. Там, где Вашингтон напрямую не может влиять на политические процессы, результаты выборов или итоги референдумов, в дело вступают неправительственные организации, которые действуют зачастую как «пятая колонна».
Именно поэтому США так важен пункт в нашем национальном законодательстве о возможности финансирования деятельности этих организаций из-за рубежа.
Прикрываясь часто вполне невинными целями и задачами, множество неправительственных организаций и фондов пронизывают всю структуру российского общества, особенно в зонах повышенной взрывоопасности. На Северном Кавказе, в Поволжье, национальных республиках. Формально они занимаются самыми нейтральными задачами: собирают информацию, налаживают систему образования, выдают гранты на исследования и помогают развивать локальные культуры. На самом деле эти структуры выполняют функции подрывных систем, являясь элементами той сетевой войны, которую ведет США против всех. И против своих союзников, и против своих противников, и против нейтральных сил. В учебнике по сетевым войнам американского вице-адмирала Сибровски это называется операциями «базового эффекта». Неприметная (а внешне вполне благородная) деятельность международных неправительственных организаций, не провозглашая никаких политических целей и задач, на самом деле активно влияет на социальные процессы общественного строения, организуя под благовидным предлогом широкие группы активных людей, в первую очередь интеллигенцию, ученых, молодежь, религиозных и культурных деятелей. И в результате этой разнообразной и внешне никак не связанной между собой деятельности в различных направлениях происходит «базовый эффект», отражающийся в настроениях, электоральных предпочтениях и идеологическом настрое широких масс.
Головная структура, куда сходятся нити огромного количества неправительственных организаций, – это Fridom house (Дом Свободы), распложенный в США и возглавляемый бывшим директором ЦРУ Джеймсом Вулсли. Фактически мы имеем дело с разведывательной деятельностью эпохи информационного общества, которая проводится, в отличие от традиционных форм шпионажа, почти открыто. Мы видели, какую роль неправительственные организации и фонды сыграли в Сербии, Грузии, Украине. В том случае, когда у США и их ставленников не хватало сил осуществить переворот политическими средствами (с помощью выборов), они прибегали именно к этим неправительственным организациям, оперативно мобилизуя их сеть в необходимые массовки. Поэтому госдепартамент США и озабочен российским законодательством в этой сфере, откуда по предложению лично Путина были изъяты моменты, связанные с возможностью зарубежного финансирования.
Американцы надеялись на «увлеченность» Путиным либеральными теориями и предполагали (как обычно они поступали во времена Горбачева и Ельцина) обвести нас вокруг пальца дважды: продавить устраивающий их закон об НПО и позже, с показной неохотой, согласиться на наше вступление в ВТО. Безупречная схема для них и – совершенно неприемлемая для нас.
К счастью, американский трюк не прошел, мы законодательно закрепили свою позицию, которую жестко сформулировал Президент Путин: «Российские НПО – дело исключительно самих россиян».
Да, это дело России как суверенной державы. Сильная и осознающая свой потенциал и стратегический масштаб Россия не нуждается ни в ВТО, ни в НПО. И последовательная национальная политика логично ведет к поиску иных моделей модернизации и в экономическом, и в социальном смысле.
Так, вроде банальный закон об общественных и некоммерческих организациях вполне может стать судьбоносным и ознаменовать собой водораздел между горбачевско-ельцинской инерцией безвременья и началом становления новой России – единой, сильной и неделимой. Свободной и не зависящий ни от кого, но открытой для партнерства и сотрудничества.
Александр Дугин,
доктор политических наук,
руководитель Центра геополитических экспертиз
экспертно-консультативного совета по проблемам
национальнойбезопасности при
Государственной Думе РФ
