Во времена Ельцина выдвигалась прямо противоположная модель: Россия двигалась в фарватере натовской политики, предавая и умаляя свою геополитическую сущность. Когда Путин пришел к власти, многие его действия и заявления давали основания предположить, что он симпатизирует, скорее, евразийской модели и многополярному миру, нежели ельцинскому политическому курсу.
В Мюнхене он облек эти разрозненные высказывания в прямые и ясные слова. По сути дела, Путин высказал волю к противостоянию американской международной политике. Америка в 80-е годы, когда еще был Советский Союз, и в 90-е, когда Советского Союза не было (а фактически еще раньше - начиная с Вудро Вильсона и Теодора Рузвельта), двигалась в той или иной степени к установлению однополярного мира.
Вопрос был только в том, делиться ли с другими западными странами этим глобальным суверенитетом или нет. Сегодня Путин бросил вызов современному положению дел, всему ходу международной политики. Одно дело, когда такого рода заявления делают Уго Чавес, Ким Чен Ир или Ахмадинежад (впрочем, Ахмадинежад - это уже серьезнее)... Это еще можно списать на некую региональность, на расположение периферийных держав, не давая им места в международной политике. Но когда страна, обладающая вторым по величине запасом ядерного оружия, занимающая фундаментальную территорию на планете, сосредоточившая в своих руках управление энергоресурсами, обладающая опытом исторической миссии и противостояния всем и вся – фактически страна-континент, страна-цивилизация - бросает вызов Соединенным Штатам, НАТО, Энергетической хартии и всему мироустройству, - это означает, что все маски сброшены.
В данном случае Путин сказал, что однополярный мир категорически неприемлем, что система ПРО, создаваемая американцами в Европе, не может быть направлена против Северной Кореи - совершенно очевидно, что она направлена конкретно против нас. Россия с этим категорически не согласна и не может этого не замечать. НАТО - это не партнер наш, а враг, который дестабилизирует политическую обстановку на всей территории своего влияния. А Энергетическая хартия, которую нам навязывает Европа, предполагая обеспечить доступ к российским энергоресурсам без симметричного открытия для русского капитала энергосистем Европы, - это унизительная, оккупационная модель договора. "Вы нам - все, мы вам - ничего" - так говорят только с побежденными, которым предлагается подчиниться чужой воле. Путин просто объявил о том, что отныне Россия бросает вызов мироустройству и вступает на путь геополитической революции - ни больше ни меньше.
Другое дело, как это все воспринято - поскольку Путин говорит это, по сути, накануне окончания своего президентского срока. Ведь на реализацию идей мюнхенской речи нужно минимум десятилетие. Что можно сделать за год? Если ему на смену придет президент с другими взглядами, то эта речь станет пустым сотрясением воздуха. Сделав такое заявление, Путин сам поставил себя перед необходимостью: либо реализовать все это на практике (что означает радикальное изменение мировой ситуации) - то есть остаться и доделать до конца, либо стремительно создать ситуацию, которая сделает реализацию этой программы необратимой. Иными словами, от Путина требуется политически обосновать эту программу, иначе он будет выглядеть просто несерьезно.