Тётя Сима оказалась 90-летней, но бойкой старушкой:
- Ой, робята, сейчас таких гробов в деревне почти не осталось - последний мастер, Александр Иванович Резвяков, уж лет двадцать как помер. Но его работы в деревне ещё есть. Не у меня - я себе обычную тесовую домовину припасла, а вот у моей соседки Юли есть.
Безенчук отдыхает
Юля оказалась женщиной несколько помоложе тёти Симы, но тоже в летах.
- А зачем вам гроб? - с ходу задала она вопрос. - Купить, что ли, хотите? Для музея или для себя?
Когда Юлия Афанасьевна узнала, что мы всего лишь любопытные посетители, то её интерес к нам несколько упал.
- Проходите, смотрите. Долблёный гроб у меня на сеновале. Ему уж лет 25. Его для себя моя соседка готовила. Но она была дородной женщиной и, когда померла пару лет назад, в домовину не убралась. Пришлось ей заказывать тесовый гроб. А этот прямо на грядку её родня выбросила. Я увидела такое безо-бразие и думаю: «Грех!» Решила забрать себе. Теперь стоит непонятно для кого…
На сеновале мы обнаружили старообрядческую домовину. Она представляет собой колоду, распиленную на две части. Каждая из половинок грубо обтёсана. Общий вес внушительный, под 100 килограммов. Никаких украшений. Ни глазета, ни кистей. И никакой краски. Но, несмотря на простоту и крайнюю аскетичность, даже невооружённым глазом видно, сколько потрачено труда на изготовление этого атрибута похоронного обряда.
- А как его делали? - задаем вопрос. - Изнутри, наверное, выжигали, как древние люди долблёнки, и потом уже затесывали?
- Нет, что вы, - машет руками хозяйка. - Никакого огня. Все с самого начала и до конца мастера делали своими руками. Лет двадцать назад такой гроб 60 рублей стоил. У нас некоторые люди на селе только с их изготовления и кормились.
Ныне, правда, старообрядцев в Сухоблюдном осталось совсем мало, человек десять, в основном старушки. Но веру свою они стараются блюсти. Каждое воскресенье все её приверженцы собираются дома у Татьяны Леонидовны Королёвой, которая выполняет обязанности старосты общины. Здесь они читают молитвы по древнему толстенному кануннику (книга, где содержатся молитвы к каждому церковному празднику).
Вера на грани
Сегодня старообрядцы Сухоблюдного, правда, уже почти утратили свою историческую память. Никто из старушек уже не может сказать, почему обычай предписывает им хоронить в долблёных гробах. Не могут они объяснить и идущую из глубины веков традицию самолично ткать белый холст для савана. Ссылаются на одно: «Старики так делали и нам заказали». И даже смысл двуперстного крещения для них загадка. Хотя точно известно, что свои два перста старообрядцы противопоставляли «торгашеской» трёхперстной щепоти церковников (так в Сухоблюдном до сих пор называют приверженцев официального православия).
- Главное наше отличие от церковников - разный конец в молитвах, - утверждает Татьяна Леонидовна. - Они говорят: «Во веки веков, аминь», а мы: «Во веки веком, аминь». У них «в», а у нас «м».
…В окрестностях деревеньки есть ещё несколько поселений, где сохраняются остатки старообрядческих общин. Очень скоро они исчезнут совсем, так же как практически исчезли здесь сосновые леса, в которых русские старообрядцы находили деревья-великаны для своих домовин.
Кстати
Считается, что до Петра I людей на Руси повсеместно хоронили в некрашеных долблёных гробах. Это касалось как никонианцев-церковников, так и старообрядцев-раскольников. Лишь в послепетровское время стали появляться первые тесовые домовины.
Колодец памяти Ильича
В Сухоблюдном есть и другие достопримечательности. Например, колодец, на котором кто-то повесил портрет Ленина. И теперь каждый пришедший к источнику невольно встречается с прищуренным взглядом Ильича, который, кажется, говорит: «Ну что, батенька? И вы набрать водички сюда пришли?»
Никита Шалагинов
