Был бы Березовский здесь – уже давно все гремело бы, рвалось, визжало, взрывалось…. И все можно было бы отменить. Просто взорвать пару домов в Москве, списав на Бин Ладена, и, соответственно, ввести чрезвычайное положение – и никакого Медведева. Но здесь нужна решимость, дерзость и воля совершенно не тех людей, которые окружают сегодня президента, нужен большой авантюризм, еще больший цинизм и огромная доля паранойи. Этого нет, в окружении Путина люди вменяемые, а следовательно, осторожные. И даже когда они видят, что им грозит очень серьезная опасность, а Медведев – это очень серьезная опасность целому ряду сил в окружении президента, не думаю, что у них психологически достаточно дерзости для того, чтобы пойти на решительные действия – обязательно за гранью закона. Путин убрал активных, пассионарных и деятельных сумасшедших из политики, поэтому остались люди более или менее субпассионарные, по выражению Льва Гумилева. Так говорил Гумилев: это люди, способные тихо прибирать все к рукам, исправно «служить», приспосабливаться, но неспособные к головокружительным авантюрам.
Поэтому я, немножко зная нашу политическую элиту, думаю, что даже при серьезном недовольстве значительно части представителей президентского окружения кандидатурой Медведева на реальные решительные действия, направленные против воли Путина, не пойдут. Хотя исходя из того, как много часть серьезных политических игроков теряет в случае прихода к власти Медведева, будь они немножко поживее, они могли бы придумать и организовать нечто, что бы изменило этот план в их интересах или восстановило бы баланс. Потому что сейчас баланс будет перекошен в одном направлении.
Резюмирую: в политических элитах (в окружении Путина) не существует консенсуса относительно фигуры Медведева. И то, что уже произошло, означает изменение баланса сил и расстановок во власти, хотя не меняет (пока) общего вектора политического курса.
Но в смене общего вектора курса вообще никто сейчас не заинтересован. Все политические силы, которые имеют в России материальное, психологическое достояние, капитал, полностью солидарны с курсом Путина. С идеологической точки зрения Медведев приемлем, как был бы приемлем и Иванов, и даже Якунин.
Но эта система баланса политического влияния полностью связана с Путиным. Поэтому настоящий консенсус в данном случае мог бы быть только при третьем сроке. С этим были бы согласны все, и довольны были бы все. Нет вообще ни одного человека в окружении Путина, кто имел бы что-то против третьего срока. Третий срок был бы идеальным решением, он бы поддержал консенсус политических элит. Когда Путин отказался от третьего срока, он создал предпосылки для «гражданской войны элит». Потому что умиротворение и баланс по-настоящему могли бы сохраняться только в случае третьего срока. Соответственно, назначая любого преемника, Путин уже открывал «ящик Пандоры». Открывая этот ящик поддержкой кандидатуры Медведева, президент избрал самый опасный из сценариев.
Теперь идеологическая подоплека. Это уже связано не с консенсусом элит, а скорее с идеологическим анализом ситуации. Кстати, даже самыми активными противниками кандидатуры Медведева из окружения президента идеологическая составляющая (пока) никак не осмысляется и не формулируется. Но второй уровень анализа консенсуса относительно Медведева, идеологический, в любом случае существенно повлияет на развитие будущей ситуации, с необходимостью изменит основные правила политической игры следующего периода.
С точки зрения «идеологического имиджа» назначение Медведева означает уступку праволиберальным тенденциям в российской внутренней политике и (в пределе) атлантизму в политике внешней. Иными словами, Путин ставит (пока!) своего, но либерала. Своего – это значит в рамках утверждения (по меньшей мере, сохранения) суверенитета, но либерала – это значит в рамках праволиберальных реформ. То есть, это кандидат праволиберальный. Его психологический портрет позволяет сделать вывод, что этот человек нерешительный, мягкий, вестернизированный, воспитанный на джинсах, дисках и Санкт-Петербугской полубогеме (играет «Deep Purple», предпочитая «Lazy» - показательно, не правда ли? – а вот Сурков, говорят, предпочитает «Strormbringer» - индикатор совсем иной пассионарности) и, соответственно, в международной политике, обладая soft-имиджем, он будет лучше смотреться в компании с Саркози или с Хилари Клинтон, чем с Чавесом или Ахмадинежадом. Медведев с Хилари Клинтон, с Саркози и даже Меркель - да. Но от Чавеса и Ахмадинежада он просто убежит, увидев их каменные мужественные лица борцов против мировой «империи зла.» Это Путин мог с удовольствием беседовать с Бушем и с удовольствием беседовать с Ахмадинежадом, не меняя выражения лица. Но это стальной человек, Путин – это спаситель России. Соответственно, это либеральное изменение рано или поздно скажется на внутренней и внешней политике. С этой точки зрения западные и российские идеологические аналитики согласно фиксируют, что Медведев – это шаг в сторону либерал-атлантистского вектора – правда (пока еще) в рамках путинского суверенитета.
Но суверенитет и путинский курс сохраняются, пока Путин силен и является единственным и главным субъектом политики. Объявив с Медведевым «гражданскую войну элит», Путину предстоит теперь переутвердить свою харизму уже в новом качестве – в качестве национального лидера. Удержит ли он в этой ситуации суверенные правила игры своего мягкого ставленника – это вопрос.
Самое важное: делая (пусть формальную) уступку либералам, выдвигая Медведева, как своего протеже, Путин снова конституирует либерал-атлантизм как активного внешнего (а в перспективе и внутреннего) игрока, с которым теперь все призваны считаться. Хотя совсем недавно, после выборов в Государственную Думу, казалось, что Путин ликвидировал крупный частный капитал, олигархат, как самостоятельную политическую структуру, которая и была промоутером и патроном наших праволиберальных партий, которые потерпели сокрушительное поражение на выборах в Госдуму.
Но Путин – в своей всегдашней не предсказуемой манере - вместо того, чтобы добить, раздавить гадину, олигархат, делает шаг в его сторону – в сторону Волошина и Чубайса, в сторону Потанина и Дерипаски. Путин сам своими руками конституирует нового субъекта, с которым он боролся все восемь лет. В принципе, Медведев – это серьезный шаг навстречу Касьянову, но не Касьянову как нынешнему оранжевому баламуту, как эксполитику-маргиналу, который работает просто на десуверенизацию России, а Касьянову вчерашнему, двухпроцентному, как олицетворению политического влияния крупного финансового олигархата. Конечно, сегодняшний Касьянов, Касьянов потрепанный и «несогласный» в окружении демшизы и с американскими грантами на оранжевую революцию, от этого будет только беситься, потому что Медведев вообще отменяет его функцию, даже в далеком будущем. Потому что оранжевая оппозиция при Медведеве уже не имеет вообще никаких идеологических шансов, потому что даже микроскопическая поддержка оранжевой революции (со стороны крупного частного каптала) сейчас полностью переместится на поддержку Медведева. Соответственно, олигархат воспримет его как своего. Конечно, пока Путин силен, он не допустит такой смычки напрямую, но дело в том, что наши олигархи ребята непростые, и с точки зрения ума, и с точки зрения решительности, и с точки зрения понимания механизмов работы с госчиновничеством. Путин их почти раздавил, а поставив Медведева, он их как бы выпустил из-под сапога. А они очень живучие твари.
Соответственно, я предполагаю, что в Россию с назначением Медведева возвращается политический плюрализм. Медведев воплощает в себе умеренный реванш ельцинского периода, смягченный путинской реаффирмацией суверенитета и это повлечет за собой наличие нескольких идеологических и политических полюсов.
Один полюс воплощен уже в самом Медведеве – смягченно либерально-атлантистский со стертым намеком на soft-патриотизм и soft-социальность.
Второй полюс, патриотический, более суверенный, чем демократический, пока не воплощен еще ни в ком. Он может быть воплощен в самом Путине, который рано или поздно войдет в оппозицию Медведеву, в чем ни у меня, ни у американских экспертов и политологов, нет никаких сомнений. Эта оппозиция может быть оформлена как политический проект обездоленных силовиков, «обездоленных мира сего». Они так хорошо сидели, а сейчас сидеть им будет гораздо хуже и сложнее, неуютнее. Или это может быть еще каким-то пока не определившимся проектом. Либо Путин, либо силовики, либо что-то еще.
Но следует ожидать создания в нашем обществе нескольких политических проектов. До настоящего времени он у нас был один и назывался коротким словом «Путин».
Но Путин, отказавшись от третьего срока, не только разрушил консенсус элит, создав предпосылки для «гражданской войны элит», он еще и нарушил политико-идеологическое единомыслие. В принципе, у нас политики не было. Политикой был сам Путин. И всех это устраивало, абсолютно всех. Была некая монархическая система. И в рамках этой суверенно-демократической монархии все находили свое место, потому что все, кто пытался играть не по правилам, просто вылетали оттуда. Соответственно, эти правила сейчас отменены.
Другое дело, что это еще не все осознали, а осознают это через какое-то время. Правила суверенно-демократической монархии, которые действовали все 8 лет - вначале укреплялись, потом поддерживались, - сейчас отменены. У нас в государстве с назначением Медведева произошла тихая идеологическая революция. Ее последствия, ее результаты скажутся не сразу, и будут осознаны нашими политическими игроками не сразу. Но мы вступаем в полосу шторма, как самолет вступает в зону воздушной нестабильности. Давайте смотреть правде в глаза: путинский «золотой век» кончился. Путин мог его продлить третьим сроком, а мог вообще сделать вечным, объявив суверенно-деморкатическую монархию наследственной. Он не пошел на это. Таким образом, он открыл «ящик Пандоры» не только в войне элит из своего окружения, но и в войне идеологий.
Сейчас в обществе будет формироваться два полюса: суверенная демократия, которую с таким трудом сверстали, будет постепенно разъезжаться на полюс суверенитета и полюс демократии. Медведев - это уже фактически конституированный полюс демократии. Соответственно, пора думать, каким образом и где появится полюс суверенитета.
Накладывая эти два уровня анализа друг на друга, мы видим, что диссонанс в элитах пока не имеет идеологического оформления и связан с личными подвижками в балансе интересов путинских кланов. С другой стороны, мы видим объективную неизбежность радикализации идеологического противостояния. И один из этих полюсов уже есть, это полюс либеральной демократии, который воплощен в преемнике.
Соответственно, если раньше недовольные президентом Путиным либо шли в дурдом, либо эмигрировали, либо молчали в тряпочку, потому что за ними «могли заехать» (что было прекрасно – на мой, конечно, взгляд), то недовольные Медведевым получают внутреннюю политическую и в перспективе идеологическую легитимацию для оформления своего недовольства в особый проект, потому что создание и поддержание полного контроля - при прогрессирующей деполитизации - было возможно только в рамках суверенной демократии, прикрывающей собой по сути конституционную монархию. Назначение Медведева означает перенос центра тяжести на демократию. Мы присутствуем при распаде очень полезного для России идеологического формата суверенной демократии. Где суверенитет опирается на крепкого лидера и поддержку широикх народных масс, а демократия либо отражает эту всенародную поддержку, либо представляет собой лишенный содержания фасад – призванный пустить пыль в глаза Западу и утихомирить столичную интеллигенцию. Эта замечательная суверенная демократия теперь, увы, в прошлом.
Кстати, показательно интервью Медведевым относительно суверенной демократии, где Медведев высказывает сомнения в отношении релевантности этого сурковского концепта. Я не думаю, что Медведев – на самом деле, противник суверенной демократии, мне кажется, он об этом сам не задумывался. Но совершенно очевидно, что его политический имидж сверстан таким образом, что для него важнее демократия, чем суверенитет. Он оспаривал тезис суверенной демократии, которая является формулой Путина, не случайно, это была идеологическая шифровка. Медведев, безусловно, ставит акцент на слово «демократия».И делает это уже сегодня.
Значит, кто-то поставит акцент на слово «суверенитет». И сам Путин, если бы остался на третий срок, показал, что в суверенной демократии важнее суверенитет, чем демократия. Но Путин сказал, что для него важны ровным образом оба этих понятия – и суверенитет, и демократия. А вот Медведев – это уже тот, для кого демократия важнее, чем суверенитет. Соответственно – это прямая предпосылки для идеологического раскола нашего общества, по крайней мере, активной его части, которая микроскопическая, но живенькая. Вообще, историю делают единицы - массы лишь сертифицируют, акцептуют их действия. Причем иногда даже принимая и переиначивая на свой лад, том что им непонятно или противно. А массам непонятно многое… Почти все непонятно массам.. Трудно даже назвать, что им по-настоящему понятно…
При этом, поскольку у нас все заторможено, и поскольку мой мозг работает быстрее, чем мозг большинства россиян и даже американских политологов, я говорю о том, что будет в ближайшее время, а не о том, что есть сейчас. То есть, надо понимать, что здесь есть некое пророческое плечо, с которым легко справиться, прочитав мои прогнозы, например, 94-93-го года, которые сбылись не тогда, когда я говорил, а лет через 10. Поэтому здесь с таймингом надо быть осторожным. То, что для меня прозрачно и, считай, уже произошло, многим покажется не только маловероятным, но невозможным.
"Кремль.org": Насколько возможен пересмотр этого сценария?
Александр Дугин: Для этого уже нет времени и легальных инструментов. Наши элиты очень трудно раскачиваются. Быстро переориентировать их на иной сценарий уже нельзя. При том, что они, конечно, покорны и при Путине сидят тише воды ниже травы, как мыши, на последнем этапе их может зашкалить. Это уже рискованно для страны. Попытка сменить нынешний сценарий на более правильный вариант – на самый лучший и самый оптимальный из них по имени «третий срок» не реальны. Кандидаты уже зарегистрированы. Дальше изменить инерцию может только переворот, катастрофа, террористические акты. Поэтому пересмотр этого сценария невозможен, Медведева будут протаскивать в президенты.
Хотя вот тут возникают вопросы. Занимаясь немножко социологией, в том числе практической, я не очень представляю, как это будет происходить, потому что значительная часть путинского электората – это суверенисты. Убедить людей, что Медведев – это суверенность, чрезвычайно трудно, если вообще невозможно. Он хороший (наверное) юрист, но он - юрист. Как можно выбирать президентом юриста? Кэгэбэшника – да, отлично, обкомовца – да. Каких-то еще мускулистых ребят. А у Медведева отсутствуют мускулы. И как это донести, как сказать, что теперь это и есть русский царь? У нас таких русских царей давили, даже родители их. Ничего хорошего из «тишайших» не выходило. Поэтому я думаю, что пересмотр нынешнего сценария возможен только в случае экстренной ситуации, которая на политическом языке называется переворот, путч, организованный теракт, введение чрезвычайной ситуации.
То есть, дальше уже начинается политическая теория чрезвычайного положения – по научному Ernstfall. Если не вводить чрезвычайное положение сегодня, то его введение просто будет отложено на завтра. Скоро начнет, увы, штормить.
