В отличие от двухполярного мира ялтинской модели складывающийся мир имеет черты однополярности. Здесь существует только один центр принятия решений – США, и в скором времени структура международного права будет реструктурирована под него. Протесты остальных стран, народов, культур и цивилизаций игнорируются. Это и есть то, что сегодня называется глобализацией.
Американцы откровенно говорят о том, что ООН отжила своё, она должна постепенно демонтироваться. Вместо неё будет выстроена другая модель, где, по сути дела, у Америки и Англии будет контрольный пакет при решении основных вопросов. По факту они уже так себя и ведут. Как только они видят, что Россия или, например, Китай могут заблокировать то или иное решение в Совете Безопасности, появляется какая-нибудь Еврокомиссия, или иной, нигде не прописанный орган, который в обход ООН решает все проблемы.
Просто возмущаться этому тоже неверно, надо признать, что это целенаправленная стратегия, это не случайно. Просто силовая структура нового мира двигается в этом направлении. И только силой, умом, альтернативным проектом, который будет чёток, последователен и наделён железной волей, можно остановить эту тенденцию.
Виды глобализации
Глобализация – это констатация установления в глобальном масштабе американской гегемонии, где системы ценностей, институтов, стратегических интересов, экономического устройства – полностью копируются с американской модели и утверждаются в качестве общего образца. При этом нам внушают, что глобализация – это, позитивное явление, при котором разные народы привносят в общую копилку что-то своё. На самом же деле глобализация от русских берет балалайку, от африканцев танцы, от белорусов может взять драники, но всё основное в этой копилке глобализации будет принадлежать исключительно американцам, которые будут устанавливать свои законы и свои парадигмы. Тот мир, который сейчас устанавливается, это мир однополярный, где доминируют США и их стратегические партнеры.
Однополярная глобализация – это главная проблема современности, которая, безусловно, будет провоцировать всё новые и новые и новые конфликты. Поэтому именно США являются источником мировых угроз, они создают источники напряжённости, которые потом используют в своих интересах. В начале они создают Аль-Каеду, которую полностью финансируют, потом начинают с ней бороться; поддерживают Талибан, но потом вторгаются в Афганистан под видом борьбы с ним; поддерживают Садама Хусейна против Ирана, но потом вторгаются в Ирак, а Садама вешают.
Американцы играют двумя руками. У них нет друзей и нет противников. Они одновременно и используют противников в своих целях, и наносят удар по друзьям. Это называется концепцией сетевых войн. Речь здесь идёт о глобальном контроле не только над противником, но и над союзниками. В такой однополярной системе у США не может быть союзников. Есть только подчиненные, которые используются каждый по своему назначению. Когда Америка давит на Россию или на Беларусь, то на этом фоне обязательно будут наличествовать сетевые структуры, которые будут внедрены в сербское и российское общество – с одной стороны Америка давит на нас извне, а с другой она влияет на нас изнутри.
Эта однополярная модель глобального мироустройства несёт в себе новые и новые конфликты, и взывать к какой-то логике, к международному праву, к чувству гуманности, солидарности, протестовать против несправедливых решений, которые американцы будут осуществлять в ходе укрепления этой структуры однополярного мира, совершенно бесполезно. Вас просто никто не услышит, потому, что это своего рода глобальная диктатура, где, как в нацистском концлагере бесполезно жаловаться на то, что делает штурмбанфюрер. Кому можно жаловаться? Гитлеру?
То же происходит в Митровице, в Косово сейчас – некому жаловаться, просто не к кому обратиться. Мировые СМИ, основные геополитические центры влияния так же выполняют волю США. Здесь очень важно осознать, что путём заклятий и словесных формул невозможно отменить однополярность, путем критики невозможно свернуть глобализацию или поставить ей заслон. Надо осознать глобализацию как абсолютную фундаментальную угрозу и разработать контрстратегию.
Прежде чем воплощаться в жизнь, контрстратегия должна быть разработана на интеллектуальном уровне. Но на сегодняшний момент всё происходит по-другому: народы и страны, которые противодействуют однополярной глобализации, действуют интуитивно, на уровне ощущений, исходя из локального понимания проблемы. Глобализация же – это система в которой всё связано: то, что происходит в Сербии, и то, что происходит на Ближнем Востоке, то, что происходит в Тибете, и то, что происходит в Пакистане, то, что происходит на Кавказе, и то, что происходит в Латинской Америке – у глобалистов и архитекторов однополярного мира эти вещи логически связаны.
Мы же противодействуем этому локально, защищая некие частные интересы, либо свой народ, либо свою культуру, либо просто противодействуя давлению. Продолжая действовать в таком же ключе мы обречены на то, что наше сопротивление будет подавлено частями. Невозможно противодействовать системной угрозе бессистемным образом, глобальному наступлению локальными методами. Альтернатива этой ситуации – переход от однополярного мира к многополярному клубу. Но надо помнить, что и в России, и в Беларуси всё ещё существует «пятая колонна» атлантизма, которая саботирует эту инициативу.
Америка меняет Европу. Две Европы
Америка собирается реструктурировать политическую систему Европы в своих интересах. Но у современной Европы, с точки зрения геополитики, есть как минимум две идентичности. Одна идентичность – евроатлантическая, включающая те страны и политические силы, которые строго следуют воле США. Но есть и другая Европа, которая потенциальна, это континентальная Европа и её евроконтинентальная идентичность, проявление которой мы видели в реакции Шрёдера и Ширака вместе с Путиным на вторжение американцев в Ирак. Интересы континентальной Европы, воплощённые в основном во Франции и Германии, а так же в Италии и отчасти в Испании, ориентированы на то, чтобы Европа стала самостоятельным игроком в мировой геополитической модели.
Такая франко-германская континентальная Европа, даже если бы не была нам дружественна, была бы нашим объективным союзником. Мы могли бы её не любить, она могла бы тоже нас не любить, поскольку эта Европа основана на других ценностях – это не православная Европа, это не славянская Европа, это франко-германская Европа, – но с геополитической точки зрения у нас были бы общие интересы: у Европы – освобождение от Америки, у нас – отстаивание своих цивилизационных принципов. Такая континентальная Европа является нашим потенциальным союзником, но этой Европы сейчас нет, она существует пока только как возможность.
Более того, этот континентальный геополитический полюс существенно ослаблен тем, что во Франции и Германии пришли к власти атлантисты – Саркози и Меркель. Одновременно этот евроконтинентальный полюс не исчез окончательно, и не исчезнет до тех пор, пока Россия пытается установить с ним хорошие отношения в сфере энергетики. Когда Путин говорит о великой энергетической державе, он имеет в виду альянс с континентальной Европой. И в этом его больше всего поддерживают германские экономические круги и европейские потребители нефти и газа.
То, что делает Путин в Европе, это реализация евразийского проекта, но пока на уровне энергетических контактов, и поскольку Беларусь становится в этой смычке с европейским континентализмом важным элементом, американцы так же понимают о чём идёт речь, поэтому в покое они ни Беларусь, ни Россию не оставят, к этому надо готовиться. Необходимо внимательно следить за тем, что хотят американцы в каждый конкретный момент.
Существует полюс России, который можно назвать в геополитике чистым евразийским полюсом. Беларусь входит в эту геополитическую конструкцию, являясь её самым западным авангардом. Возможно, это и объясняет особенную связь, ведь есть и другие православные славянские народы, к которым у нас хорошее отношение, но у белорусов при этом особая геополитическая миссия, геополитическая общность судьбы с Россией. Евразийский полюс должен фундаментально улучшить качество своего геополитического планирования, многие вещи, мы делаем, к сожалению, интуитивно, плохо понимая логику нашего оппонента, сплошь и рядом увлекаясь либо частностями, либо иллюзорным представлением о действительности.
В славянах есть элемент мечтательности, особенно у белорусов и русских. Эта мечтательность хороша, например, в искусстве, где она порождает великие образцы, но она очень вредна в геополитическом планировании. Для того, чтобы выстроить полноценную евразийскую альтернативную геополитическую структуру мы должны стать очень практичными, это дело русских и белорусских интеллектуалов. Поэтому подъём интеллектуального геополитического самосознания, но уже не локального, а европейского и мирового, это чрезвычайно важно. Без этого не пробудить Россию, а без Росси вообще ничего не сделать, никакую альтернативу глобалистскому полюсу не создать.
Существует так же пояс континентальной Европы, который сейчас, с приходом Саркози и Меркель находится в тени, но который нельзя считать вообще не существующим. Этот полюс надо будоражить, активировать, работая с различными НПО, европейскими сетями, консервативными движениями. Наша миссия в том, чтобы помогать континентальной Европе сбыться, состояться, перейти из потенциального состояния в актуальное – это тоже инструмент нашей общей стратегии.
Несмотря на то, что это не наша Европа, и, может быть, по ценностям мы с ней не совпадаем, наши интересы логически совпадают с интересами этой континентальной Европы. Надо научиться разделять наши интересы, и наши ценности, и, как следствие не европеизироваться самим, оставаясь теми, кто мы есть, православным народом с собственной идентичностью и собственной системой ценностей. Если мы будем европеизировать наши ценности, мы утратим себя. При этом не надо забывать об общности стратегических интересов с континентальной Европой. Не надо идти в Европу, надо пробуждать ту Европу, которая будет нам союзником.
У атлантического полюса в Европе есть ещё один инструмент, это то, что в геополитике называется «санитарный кордон» – страны бывшего соцлагеря, так называемой Новой Европы, которые разделяют континентальную Европу и Россию. Именно эти страны, наши бывшие друзья, являются на сегодня самыми последовательными проводниками американской позиции. Единственное, что не позволяет замкнуть этот пояс «санитарного кордона», который бы окончательно разделил Россию и Европу, это Беларусь. В остальных странах этот пояс от Прибалтики до Черного моря, плюс Венгрия, Польша и Чехия, где сейчас будут расположены американские системы ПРО, структурно и энергетически схвачен. Этой блокаде между Европой и Россией кроме Беларуси противостоит ещё и Сербия, которая является форпостом евразийского, православного и континентального начала.
Славянская и православная идентичности в Европе. Фактор русских
Существует несколько уровней, которые могли бы представлять собой организационные формы той европейской, и евразийской одновременно политики, которая станет альтернативой глобалистской организации. Очень перспективная вещь – это организация форумов европейских славян. Славяне – понятие очень широкое, среди славян есть представители разных конфессий, есть и протестанты, и католики. Общего у славянских стран сегодня довольно мало, потому что многие из них входят в «санитарный кордон», но у нас есть общие корни. В этом отношении совместная работа белорусов и русских, акцентирующая наши общие корни в славянском пространстве, может быть очень позитивной.
Это трудный и не простой путь, тем не менее, даже в Польше, которая уже совсем представляет собой антитезу нам – поляки нас по-настоящему не любят и работают на американцев, – есть очень серьезные силы, в частности партия «Самооборона» Анджея Леппера, другие движения, которые имеют парламентское и политическое представительство, и настроены при этом на сближение с Россией. Даже если это будет не совсем евразийская инициатива, всё равно это очень перспективное направление. Славянский форум и постоянные контакты славянских государств должны осуществляться не для того, чтобы объединиться, и даже не для того, чтобы что-то согласовать, но чтобы просто застолбить эту линию именно в Европе.
Просто вхождение в Европу, как это сейчас уже понимают в Чехии и Черногории – это не ответ. «Ну, пришли в Европу, ну, а дальше что? Кто мы в Европе?» – спрашивают себя чехи и черногорцы, поскольку Евросоюз – это общий стандарт, который не отвечает на главный вопрос. Евросоюз забирает государственность, но идентичности не даёт. Это вскоре поймут и на Украине. Наша же миссия, и в рамках Евросоюза, и без Евросоюза – поиск славянской идентичности, которую мы могли бы очень успешно продвигать. Понятно, что здесь будет очень много проблем, но самое важное, чтобы этот диалог шёл, чтобы славянская идентичность постепенно пробуждалась.
Вторая составляющая позиционирования в Европе – это идентичность православных народов. Многие православные – не славяне, а многие славяне не православные. Греция, Румыния, Молдова, Сербия, Россия, Украина и Беларусь – совершенно разные страны, с разной геополитической ориентацией, но православие формирует в них общую идентичность. Если мы будем архитекторами этого диалога, то мы сможем его превратить в наше сетевое оружие.
Славянство может стать сетевым оружием русских и белорусов. Нельзя отдавать это на откуп другим структурам. Если не мы это сделаем, то это сделают американцы, потому, что они очень хорошо научились пользоваться тем, против чего борются, используя против нас самих наше же собственное оружие.
Русских вне России много миллионов. То есть, огромная часть русского народа, по некоторым подсчетам, двадцать миллионов, а с белорусами ещё больше, оказалась вне территории российско-белорусского Союзного государства. Русские оказались в других государствах с другим языком и с другой культурой. Есть три сценария разрешения этой ситуации. Первый совсем отвратительный: пусть эти русские сами решают эту проблему как хотят. Второй сценарий – сербский, это подъём национализма и сепаратистских движений на территориях тех стран, где они оказались. Пока признаки этого даже не видны. И третий вариант, это необходимость воссоздания некой надгосударственной наднациональной структуры в пространстве советского блока, евразийской империи. Тогда русские окажутся в составе одного образования.
Этот проект не такой уж абсурдный, хотя бы потому, что у него есть сторонники в Беларуси и Казахстане, это президенты Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев. В этом случае мы могли бы бескровно вернуть русских в общее пространство, но этому жестко противостоят американцы. Если ситуация будет обостряться, то они даже согласятся на какую-то форму русского национализма, но только не на этот интеграционный проект, потому что тогда мы получим не только своих русских, но мы еще получим очень много нерусских, которые нам тоже очень нужны.
В империи есть общее стратегическое управление и различное самоуправление в этносах. Мощная евразийская империя расширит территорию с терпимостью и доброжелательностью к этническим меньшинствам, с поддержкой их самосознания, без их вытеснения и унификации. Это та политика, которую проводили русские цари, и в значительной степени, красные цари – коммунисты, а сегодня реализуют Путин, Лукашенко и Назарбаев. Империя – это ответ, но это империя евразийская, империя наша, которая основана на других принципах, нежели империя американская.
Американцы не заинтересованы в мире, и даже не заинтересованы в войне, они заинтересованы в глобальной доминации, и если путь к глобальной доминации ведёт через войну, они не останавливаются. Их использование восточноевропейских стран, это использование различий для обрушивания европейской системы, для создания хаоса. Это и есть американская реструктуризация мира – сея хаос Америка осуществляет таким образом свою мировую доминацию, это и называется глобализацией и демократизацией на их языке.
Для того, чтобы начать эффективно действовать на уровне политических решений, на уровне общественных движений, политических сил, партий, экономических договоров и научных сообществ, необходимо выработать общие геополитические модели, дабы сохранить свой суверенитет. В рамках однополярного мира это сделать невозможно, более того, однополярный мир является источником напряжения и главной угрозой безопасности всех стран, не подчинившихся американской воле.
И если у нас не будет альтернативного плана, серьёзного, обдуманного, многомерного, сложного, геополитически и логистически оправданного, конечно, останется только констатировать окончательное установление модели, которая сейчас претендует на главную мировую тенденцию, провоцирование конфликтов, разрушение конкурентов, ослабление и демонтаж современной международно-правовой системы, и постепенное оформление через войны, а возможно и через третью мировую войну однополярного мира, не просто существующего по факту, как сейчас, но еще и закрепленного в новых международных институтах.
Фактор России и католический фактора на Балканах
Будет ли продолжен курс России на интеграцию и завершение строительства российско-белорусского государства? Если курс нового президента России будет преемственный и последовательный, то Россия будет продолжать развитие Союзного государства. Но, к сожалению, в русской истории было много эпизодов, когда один правитель, сменяя другого, менял курс. Мы надеемся, что курс Путина будет продолжен. Наше общество этого хочет, и мы очень живо осознаем не просто дружбу с белорусами, а братство. Этого хочет наш народ, и эта политика будет легитимной.
Здесь даже можно говорить о православном единстве, хотя влияние на православные страны католиков, выражающих геополитическую волю запада, так же нельзя не учитывать. Например, на Украине идет наступление католиков и униатов на украинское православие. Сильно католическое влияние и в Беларуси. Более того, в самом православном мире существуют очень неоднозначные тенденции и часть православных церквей, в частности, Константинопольский Патриархат, к сожалению, сплошь и рядом подыгрывает этим католическим влияниям. То есть говорить о масштабном православном единстве, с учётом влияния католиков, сегодня не приходится. При этом католическая идентичность Европы всё равно чуть лучше, чем светская или вообще безрелигиозная.
Здесь надо уметь оперировать с оттенками зла: католики хуже, чем православные, но лучше, чем протестанты. Протестанты хуже, чем католики, но они лучше, чем светские сатанисты и секулярная культура. Мы жёстко противостоим католической экспансии в России, но мы солидарны с католиками в их борьбе со светскостью, с порнографией, с абортами и однополыми браками. Главное укреплять нашу православную идентичность, но надо уметь еще и заниматься политикой, церковной дипломатией. Мы должны научиться использовать в своих интересах даже то, что нам противостоит.
Сегодня многие государства, особенно из числа бывших советских стран Восточной Европы альтернативой сближению с Россией называют Европу. Однако те, что уже включились в проект создания Единой Европы постепенно начинают осознавать, а скоро окончательно поймут, что Европа – это не ответ. А вслед и все славянские народы поймут, что Европа не ответ, да и европейцы скоро поймут, что это не ответ, потому что Европа – это пустой концепт, как говорят философы. Какой-то процесс осознания того, что надо искать новое место в мире, у новых членов Европы возникает, и по мере того, как у них будет возникать кризис идентичности, возникнет разочарование. Это хороший признак, потому что после разочарования начинается первый поиск мысли. Но пока что это геополитическая позиция, в основном европейско-католическая, антиправославная, атлантистская, и русофобская, и преодолеть эту конфликтность с бывшими братьями-славянами чрезвычайно трудно. Исключением здесь является только Беларусь.
Американский враг – абсолютная истина геополитики
Существует абсолютная истина геополитики. Можно по-разному оценивать её методы, но есть некий фундамент, главный закон геополитики о том, что у цивилизации моря и цивилизации суши, то есть на сегодня у Америки и у России – жёстко противоположные интересы в каждой точке мира. Это некая догма геополитики, которая начиная от Макиндера, Хаусхофера, Савицкого, неоевразийства, и заканчивается Бжезинским и Фукуямой. Нет другой геополитики, которая бы что-то другое говорила, поэтому любые утверждения о том, что у России и Америки, которые на сегодняшний момент полностью выражают эти два полюса, могут быть какие-то общие интересы, это не геополитическое утверждение. Любой человек, который говорит, что у России и Америки есть общие интересы, дисквалифицирован, с точки зрения геополитики. Крупнейшие американские геополитики, в том числе, Бжезинский и Фукуяма, довольно откровенно и ясно говорят о том, что мы антиподы.
Сегодня американской стратегией и идеологией заправляют неоконсы – интеллектуальная группа, в истоке которой лежат бывшие троцкисты. У троцкистов среди коммунистического движения была своя геополитика, она была основана на анти-России. Но американская политика и их линия на строительство однополярного мира – это гораздо глубже, чем неоконсы, которые могут уйти из Белого дома, а эта политика останется. Американская стратегия – атлантизм это не продукт неоконсов. Та стратегия, которой придерживаются американцы, соответствует тому, что они называют manifest destiny, это их геополитическая идентичность. В Америке, в отличие, например, от России, отступление от этой идентичности, от этой геополитики сразу же выбрасывает человека за пределы общества. Там с этим очень строго.
Атлантизм – это абсолютная догма американской политики. Любой американский политик это поддержит. Кроме ультрамаргиналов, таких как Нэнси Пэлеси, которые могут критиковать атлантизм. Но все, что находится в рамках принятия реальных политических решений – атлантизм по определению. В России тоже есть атлантисты, хотя их при Путине мало осталось, но все равно они есть, а это уже абсолютная аномалия, когда мы выбираем между национальным путем и предательством национального пути. Мы должны, как американцы, выбирать, как реализовать наш национальный путь. Как раз у американцев возможностей сбоя этой системы практически нет. Представитель любой политической силы всегда будет проводить эту политику. Они работают системно, у них есть настоящая преемственность.
Совсем недавно в Вашингтоне секретарем по обороне было открыто заявлено, что Россия является врагом США, таким же, как Аль-Каеда, Северная Корея и Иран. Сюда же попадает и Беларусь, русские вкупе с белорусами отнесены к оси зла. Поэтому Беларусь будет либо нашим союзником, либо будет в руках американцев, и мы не сможем с ними ни одной вещи поделить, потому что когда мы договариваемся, то мы договариваемся в чью-то пользу, а поскольку Америка сейчас сильнее, то любой разговор с Америкой – это заведомый проигрыш.
Нас пугают «холодной войной», говорят, что Путин испортил отношения с Западом. Но «холодная война» была самым длительным периодом мира в Европе. Своей альтернативой «холодная война» имеет третью мировую войну. Если мы сейчас не войдем в режим «холодной войны», мы не сможем отстоять мир. В некоторых случаях такой конфликт и напряжение могут задержать механизмы взрыва Европы, взрыва мирового порядка, который произойдёт в том случае, если мы будем пассивно наблюдать и всякий раз уступать американцам в их воле. Их надо остановить. Это очень трудно, это требует колоссального напряжения, это требует действительно испортить отношения с американцами, но чем быстрее Россия в это втянется, чем быстрее Россия по-настоящему испортит отношения с США, тем больше у нас шансов, что третья мировая война не начнется и мы отстоим мир. Поэтому лучше «холодная война», чем горячая третья мировая.
После изгнания американских дипломатов, занимавшихся шпионской деятельностью, из Минска, Беларусь испортила отношения с США так, что хуже не бывает. И это чрезвычайно хорошо. С точки зрения евразийской философии, пространство несет в себе событие. Нельзя сказать, что американцы ненавидят белорусов. Это не так. Они никого и не любят, им просто все безразличны, и белорусы, и русские, и албанцы, которых они поддерживают против православной Сербии. Они видят только то, какую геополитическую роль играет тот или иной народ, то или иное государство. Стратегически Беларусь – это завершение строительства санитарного кордона между Россией и Европой, это возможность блокировать евроконтинентальный импульс.
Америка это прекрасно понимает и делает всё возможное, чтобы превратить Беларусь в очередной американский колониальный анклав. Общий геополитический интерес России и Беларуси – обернуть этот процесс вспять, выйти в Европу в качестве самостоятельной евразийской силы, построенной на сохранении собственной славянской и православной идентичности, выражающей интересы и стратегию многополярного клуба государств, не согласных с единоличной американской доминацией. В этом единство геополитической стратегии России и Беларуси, единство судьбы русских и белорусов, и шанс мира на многополярность и свободное развитие народов.
