РПЦ | VI Всемирный Русский Народный Собор | А.Ушков | Доклад | 2001

К определению категории «империя»

Kатегории «империя» явно не везет в словарях и учебниках политологии, где она, очевидно, выламывается из ряда государственных форм (унитарные, федеральные, конфедеративные), не очень просто ее втиснуть как нечто большое, сильное и экспансивное и в другой ряд — между «императором» и «империализмом». Понятным образом, не способствуют ясности и пропагандистские клише типа «Империя Зла» (СССР) и «Империя Добра» (США). Видимо Р. Рейгана не удалось просветить на тот счет, что ни «добрых», ни «злых» государств не бывает. Тот же пропагандистский привкус ощущается и в назойливом стремлении подчеркнуть исторически преходящий характер империй (Политическая энциклопедия, 1999 г.) вообще и особо обозначить XX век как кладбище империй. Как будто в этом мире есть вечные государственные формы и как будто кроме 12-летнего «Тысячелетнего Рейха» не было более чем 2000-летней «Срединной империи», слухи о кончине которой и сегодня сильно преувеличены (См. Дайсаку Икэда, А. Тойнби).

К чести западных авторов среди них много тех, кто видит в США империю, причем крайне экспансионистскую (См. А. Тойнби, А. Шлезингер — младший). С другой стороны, не приближает, а скорее уводит в сторону, хотя и предлагает нетривиальный ракурс видения предмета в силу своей категориальной специфики также и мир - системный анализ И. Валерстайна с его различением «мир-империй» и «мир-экономик», к тому же, в этой парадигме Великобритания и Франция XIX века предстают «национальными придатками в рамках единой мироэкономики». Аналогичным образом, но с других позиций не считают империю колониальной державой и некоторые отечественные авторы (С. Марочкин).

Приходится констатировать, что в силу высокого уровня абстрактности такая универсальная категория, как «империя», сигнализирует нам о максимальной проблемности с точки зрения ее определения. Эта трудность с сущностным определением стимулирует на определенном этапе составление более или менее полного перечня признаков нашего предмета:

1. Наличие имперского центра и периферии; империя создается «железом и кровью», живет через территориальную экспансию и существует пока исправно функционирует центр и разрушается под воздействием внутренних и внешних факторов, на развалинах периферийной части империи могут возникать этнократии;
2. Многоэтничность («многонациональная держава») и наличие государствообразующего этноса; империя — это мир и убежище для малых народов, например, «Византийское содружество наций» (Д. Оболенский).
3. Инкорпорация местных (периферийных) политических элит в императорский правящий политический класс; система разрешения межэтнических конфликтов в конкретном геополитическом пространстве (Л. Гатагова);
4. Империя не знает подлинного федерализма, централизация исключает разделенный суверенитет; отсюда неконструктивность таких понятий, как «федеральная империя» или «имперский федерализм» (А. Усс); не случайно закрепленное в законе «право на самоопределение вплоть до отделения» остается пустой формальностью;
5. Наличие общей универсалистской идеологии (религии, этико-политического учения), оправдывающей претензии на глобальную гегемонию и «вечность», общего «имперского» языка межэтнического общения (как правило язык стержневого этноса); идеократический миф живуч и часто переживает саму империю; свой пик имперская символика и великодержавная риторика переживают в конце имперского цикла;
6. Империя — оптимальный вариант реализации принципа: одно государство — один лидер (монарх, президент, вождь, фюрер); но централистские управленческие импульсы слабеют в геополитическом пространстве по мере удаления от центра к периферии;
7. Соотношение государства и церкви, светской и духовной власти, политики и культуры детерминировано цивилизационными особенностям и конкретных империй. Понимая, что «симптомное определение» (через перечисление признаков) ничтожно в теоретическом отношении, что логически стройное определение понятия «империя», которое вобрало бы в себя ряд признаков (политических, управленческих, идеологических, религиозных, культурных, этно-национальных, геополитических и геоэкономических) — дело будущего, остается использовать наиболее удачные из существующих вариантов:

«Империя есть симбиоз (симфония) дружественных народов (этносов), объединенных имперским (стержневым) этносом, имперской идеей и образующих общеимперскую элиту для обеспечения общих интересов и сопроцветания» (В. Махнач). «Империя — сверхгосударственное образование, объединяющее несколько народов и стран под эгидой универсальной идеи — религиозного, этнического или идеологического характера» (А. Дугин).

И все же среди многих других остается, например, острейшая проблема идентификации государственных объединений, за которыми закрепилось название «колониальные империи».