Евразийство

I
Евразийцы — это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего из всего, что пережито за последнее десятилетие, над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизненного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и историческое понимание России и всего того мира, который они именуют российским или "евразийским".

Имя их — "географического" происхождения. Дело в том, что в основном массиве земель Старого Света, где прежняя география различала два материка: "Европу" и "Азию", они стали различать третий, срединный материк, "Евразию", и от последнего обозначения получили свое имя...

Мы и другие

I
Евразийство как идейное движение впервые явственно заявило о своем существовании и стало кристаллизоваться в условиях и в среде русской эмиграции. Русская эмиграция есть явление политическое, непосредственное следствие политических событий. Как бы ни старались русские эмигранты уйти от политики, они не в состоянии сделать это, не перестав быть эмигрантами. Сущность беженства определяется наступившей вследствие известных политических событий паникой: как только причины, вызвавшие панику, перестанут существовать, беженец — поскольку он только беженец — может вернуться на родину. Сущность эмиграции определяется обострившимся до крайних пределов непримиримым разногласием между убеждениями одной части общества и убеждениями правящих кругов: пока это разногласие в убеждениях не кончится, эмигрант не может вернуться на родину, хотя бы там по части причин, вызывающих панику (террор, голод и пр.), все стало благополучно.

ВЗГЛЯД НА РУССКУЮ ИСТОРИЮ НЕ С ЗАПАДА, А С ВОСТОКА

I
Господствовавший прежде в исторических учебниках взгляд, по которому основа русского государства была заложена в так называемой Киевской Руси, вряд ли может быть признан правильным. То государство, или та группа мелких, более или менее самостоятельных княжеств, которых объединяют под именем Киевской Руси, совершенно не совпадает с тем русским государством, которое мы в настоящее время считаем своим отечеством. Киевская Русь была группой княжеств, управляемых князьями варяжской династии и расположенных в бассейне трех рек, которые почти непрерывной линией соединяют Балтийское море с Черным, и начальная летопись совершенно точно определяет географическую сущность этого государства как "путь из Варяг в Греки".

Основы политики

I
Для обозначения систематического учения о культуре как о целом мы избираем старый аристотелевский термин "политика" (от "полис" — огосударствленное целое). Таким образом "снимается" господствующая доныне антитеза общества и государства, и вместе с тем государственность признается моментом, качеством или признаком, определяющим единство и целостность культурного организма. Изучая культуру со стороны ее единства, мы принципиально отвергаем и понимание культуры как простого систематического единства ряда "самостоятельных" сфер (государственности, социального строя, экономического строя, духовной культуры), и монистическое понимание ее путем выведения всех частных сфер из одной какой-нибудь частной же сферы (например — экономической), и пренебрежение к самому существенному моменту культуры к принципу ее единства, не совпадающему ни с одной из частных сфер, хотя и участняющемуся в одной из них (именно — в государственной). Всем этим знаменуется решительный разрыв с "социологией", которая до сих пор без успеха притязает на звание науки и беспомощно путается в приблизительных обобщениях и примитивных попытках определить свой "метод".

"Скажу вам по секрету, что если Россия будет спасена, то только как евразийская держава"

ВОПРОС: Приходилось слышать, что Ваш, Лев Николаевич, интерес к евразийству проявился очень рано. Не могли бы Вы рассказать, как открыли для себя евразийство?

— Когда я был молод, точнее, когда я еще только поступил на первый курс исторического факультета Ленинградского университета, меня уже тогда интересовала история Центральной Азии. Со мной согласился поговорить "заслуженный деятель киргизской науки" Александр Натанович Бернштам, который начал разговор с предостережений, сказав, что самое вредное учение по этому вопросу сформулировано "евразийством", теоретиками белоэмигрантского направления, которые говорят, будто настоящие евразийцы, то есть кочевники, отличались двумя качествами — военной храбростью и безусловной верностью. И на этих принципах, то есть на принципе своего геройства и принципе личной преданности они создавали великие монархии. Я ответил, что мне это, как ни странно, очень нравится и мне кажется, что это сказано очень умно и дельно. В ответ я услышал: "У вас мозги набекрень. Очевидно, вы — такой же, как и они". Сказав так, он пошел писать на меня донос. Вот с этого и началось мое знакомство с евразийством и с научным работником Бернштамом... А в 1938 году, когда я учился на четвертом курсе и был арестован в третий раз (всего же меня арестовывали четырежды), в Крестах, в душной тесноте под нарами (я спал на голом асфальтовом полу), мне пришла в голову замечательная идея...

"Мы абсолютно самобытны"

Со Львом Николаевичем Гумилевым я (корреспондент газеты — Владимир Лысов) встречался пять или шесть раз в августе — сентябре прошлого (1991) года. Разговор шел о русской истории. В сущности, мы не столько беседовали, сколько я слушал: о знаменитой теории этногенеза, о давних и не столь отдаленных событиях. В июне в Москве неожиданно настигло сообщение о смерти Льва Николаевича. А ведь незадолго до этого звонил ему по телефону, и он жаловался, что почти не встает с постели, болеет. Теперь жалею: почему подробно не расспросил его о ныне происходящих событиях, ситуации, которую мы переживаем сегодня? Но, все-таки, было в наших беседах кое-что и об этом. Надеюсь, и читателю будет небезынтересно знать, что думал о сегодняшнем дне большой русский ученый.

Сила слабых

Что в том, что один еще не начинал
беспокоиться, а другой уже успел дойти
до запертой двери и об нее крепко
стукнулся лбом. Всех в свое время
то же самое ожидает, если не выйдут
на спасительную дорогу смиренного
общения с народом.

Достоевский (Речь о Пушкине)

В настоящее время развертывается событие мирового значения, подлинную сущность и последствия которого даже самым прозорливым не угадать. Событие это — Русская Революция, но не в ее социально-политическом смысле и значении, а в ее национально-метафизической сущности. Как явление порядка социально-политического, она, вероятно, подчиненно протекает по руслу революционной законности. Тайна — в ее национально-мировом итоге.

Не коммунистической только заразы боится Запад, когда пытается окружить Россию заставами. Европа поняла, правда, не отчетливо и не уверенно, скорее ощутила, грядущий итог Русской Революции и уже содрогнулась перед ним и приняла меры защиты. Она поняла, что итог этот определится не революционной энергией русского коммунизма, а историческим предопределением всего русского народа. Поняла, что на глазах у всех вырастает и крепнет прежняя Европейская провинция, с которой неминуемо придется сразиться, которая даже первая, не дожидаясь высокого вызова, — обручится войной обличения, укора и гнева на свою недавнюю и, казалось, вечную метрополию.

О ВНЕПАРТИЙНОСТИ

Либеральная, либерально-монархическая и просто монархическая эмигрантская (да и не только эмигрантская) общественность любит прикрываться словами о "внепартийности", о "надпартийном" национальном интересе и т. п. Пора отгородить евразийство от подобного рода разговоров, Партия должна рассматриваться как организация действия. Тот, кто говорит о внепартийности, — в существе отказывается от воплощения своих убеждений в действии, волевую собранность и программную определенность подменяет расплывчатыми "хорошими словами" или, проще говоря, размазнею, обнаруживает свою природу ни горячего, ни холодного, показывает свою негодность. С такими евразийцами не по пути… Наступает эпоха правления партии. Те партии, которые выступают в эту эпоху, имеют мало общего с партиями прошлого. Само слово "партия" производилось в прошлом от понятия "pars civitatis", — подразумевало одну из групп, действовавших в рамке социально государственного целого. Новая — единая и единственная партия — знаменует собою "часть света" (partem mundi), нацию, или группу наций, в ее целом. Новая партия — есть "активный нумен нации" (или группы наций), их стяженное воплощение.

ОТЦЫ-ОСНОВАТЕЛИ

Статьи, входящие в состав настоящего сборники, сложились в атмосфере катастрофического мироощущения. Тот отрезок времени, в котором протекает наша жизнь, начиная от возникновения войны, переживается нами как поворотное, а не только переходное время. В совершавшемся и совершающемся мы видим не только потрясение, но кризис и ожидаем от наступающего - глубокого изменения привычного облика мира.

В катастрофичности происходящего мы видим знамение назревающего, ускоряющегося переселения и перерождения культуры. Культура представляется нам в постоянном движении и непрестанном обновлении. Она не медлит сверх срока в той или иной конкретно-исторической своей оседлости. Она не исчерпывается до конца теми или иными конкретными достижениями, не укладывается сполна в предначертанные рамки измышленных формул. Мы не верим, чтобы существовали народы, предназначенные навеки быть избранными носителями культуры; мы отрицаем возможность "последних слов" и окончательных синтезов. История не есть для нас уверенное восхождение к некой доисторически предначертанной абсолютной цели, но свободная и творческая импровизация, каждый момент которой исполнен не какого-либо задуманного в общем плане, но своего значения...

Николай Cергеевич Трубецкой

О туранском элементе в русской культуре [+1]

I

Восточнославянские племена занимали первоначально лишь незначительную часть той громадной территории, которую занимает современная Россия. Славяне заселяли первоначально только небольшую западную часть этой территории, речные бассейны, связующие Балтийское море с Черным. Вся прочая, большая часть территории современной России была заселена преимущественно теми племенами, которые принято объединять под именем "туранских" или "урало-алтайских". В истории всей названной географической области эти туранские племена играли первоначально гораздо более значительную роль, чем восточнославянские, русские племена. Даже в так называемый домонгольский период туранские государства в пределах одной Европейской России (царство волжско-камских болгар и царство Хазарское) были гораздо значительнее варяжско-русского. Само объединение почти всей территории современной России под властью одного государства было впервые осуществлено не русскими славянами, а туранцами-монголами. Распространение русских на Восток было связано с обрусением целого ряда туранских племен, сожительство русских с туранцами проходит красной нитью через всю русскую историю. Если сопряжение восточного славянства с туранством есть основной факт русской истории, если трудно найти великорусса, в жилах которого так или иначе не текла бы и туранская кровь, и если та же туранская кровь (от древних степных кочевников) в значительной мере течет и в жилах малороссов, то совершенно ясно, что для правильного национального самопознания нам, русским, необходимо учитывать наличность в нас туранского элемента, необходимо изучать наших туранских братьев. Между тем до сих пор мы мало заботились об этом: мы склонны были всегда выдвигать наше славянское происхождение, замалчивая наличность в нас туранского элемента, даже как будто стыдясь этого элемента. С этим предрассудком пора покончить. Как всякая предвзятость, он мешает правильному самопознанию, а правильное самопознание есть не только долг всякой личности, но и непременное условие разумного существования всякой личности, в том числе и нации, понимаемой также как своего рода личность.